О душе

Виды вкусовых свойств, так же как и у цветов, – это, во-первых, простые противоположности – сладкого и горького: во-вторых, примыкающие к ним: к сладкому – жирное, к горькому – соленое; в-третьих, промежуточные между ними – едкое и терпкое, вяжущее и острое; примерно такими представляются различия вкусовых свойств; так что ощущающее на вкус таково в возможности, ощущаемое же на вкус способно делать вкус таким в действительности.

Глава одиннадцатая

То же следует сказать об осязаемом и осязании, а именно если осязание есть не одно чувство, а больше, то и видов воспринимаемого осязанием больше, чем один. Вот и возникает сомнение: имеется ли много чувств осязания или одно? И что служит органом осязания – плоть или, как у других животных, нечто сходное с ней, или же нет, а плоть есть только среда, и главный осязательный орган – нечто другое, внутреннее? Предмет каждого чувства, как полагают, – одна противоположность, например: зрения – белое и черное, слуха – высокое и низкое, вкуса – горькое и сладкое. В осязаемом же имеется много противоположностей: теплое – холодное, сухое – влажное, твердое – мягкое и подобные же противоположности других свойств. Что касается указанного сомнения, то оно до известной степени устраняется тем, что и у других чувств имеется много противоположностей, например: у голоса имеется не только высокий и низкий тон, но и сила и слабость [звука], нежность и грубость и тому подобное; у цвета имеются и другие сходные различия. Но что составляет единую основу для осязания, подобную той, какую для слуха составляет звук, – это совсем неясно.

Находится ли орган осязания внутри или нет или же это непосредственно плоть – это никак не доказывается тем, что ощущение происходит одновременно с прикосновением. Ведь если обтянуть плоть чем-то вроде перепонки, то и эта перепонка непосредственно сообщит ощущение при прикосновении, хотя ясно, что орган осязания не может находиться в этой перепонке. Если бы она и приросла, то ощущение дошло бы еще быстрее. Поэтому кажется, что с такой частью тела дело обстояло бы так же, как если бы окружающий нас воздух сросся с нами. Именно в этом случае нам казалось бы, что мы чем-то одним воспринимаем и звук, и цвет, и запах, а зрение, слух и обоняние казались бы нам одним чувством. Но так как то, через посредство чего происходят движения, есть разное, то совершенно очевидно, что упомянутые органы чувств различны. Относительно же осязания это пока неясно.

Разумеется, одушевленному телу невозможно состоять только из воздуха или воды; ведь оно должно быть чем-то твердым. Остается предположить, что оно есть смешение из земли и этих элементов, чем и бывает плоть и сходное с ней; так что и плоть (soma) необходимо есть приросшая к органу осязания среда, через которую происходит множество ощущений. А что таких ощущений множество, это показывает чувство осязания, которым обладает язык; ведь одной и той же частью тела воспринимают все осязаемые и вкусовые свойства; если же и другая плоть, [кроме языка], ощущала бы на вкус, то казалось бы, что вкус и осязание – одно и то же чувство; но они два различных чувства, поскольку они необратимы друг в друга.