О единственной истинной государственной идеологии

Современные гос. идеологии прикрываются главенством юридических законов, при этом, во-первых, непонятно, на чём основана легитимность самих законов, так как отдельно взятый человек никак не участвует в их разработке, у него не спрашивается согласия, готов ли он им вообще следовать. Юридические законы становятся квазирелигиозной догмой. Во-вторых, законы не могут принципиально исправлять зло, могут его только частично ограничивать, полагать ему некоторую меру (для чего они только и полезны в действительности). При этом законы нередко друг другу противоречат, допускают различные толкования и пр.. Кроме того, законы, лишённые божественной легитимации, нередко сами могут становиться аморальны, как можно видеть во многих странах на примерах ювенальной юстиции, легализации внутриутробного инфантицида, "усыновления" детей парами извращенцев… Да и не будет в таком обществе, основанном просто на законах как «правилах общежития», потребности ни в чём выдающемся, если там господствует сухая идеология соблюдения некой системы правил. Какой такой закон побудит человека совершить самопожертвование или создать шедевр? (А вот любовь – побудит!) В этом проявляется идеология общества потребления – сугубо утилитарный подход к власти, к государству.

Государство может и должно быть основано на любви народа к государю и государя к народу. Причём именно такая форма устройства (монархия) наиболее плодотворна – именно в период господства монархий как в России, так и в Европе мы видим наибольшие достижения культуры, искусства, становление наук, на котором основаны и все дальнейшие, теперешние достижения. Всё классическое искусство создано в период господства монархий. (Причём настоящих – речь не идёт о некоторых современных клоунских «парламентских монархиях», где «монарх» реальной власти не имеет.) Позже, когда настоящие монархии уходят в прошлое, страны немедленно скатываются в декаданс, "закат Европы" – физическое вымирание с замещением другими народами, мигрантами.

Поэтому в "Основах социальной концепции…" Церковь свидетельствует о монархии как о "религиозно более высокой форме государственного устроения", однако при этом уточняет, что на практике "Церковь не считает для себя возможным становиться инициатором изменения формы правления, а Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 1994 года подчеркнул правильность позиции о «непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин»", поскольку "Изменение властной формы на более религиозно укорененную без одухотворения самого общества неизбежно выродится в ложь и лицемерие, обессилит эту форму и обесценит ее в глазах людей. Однако нельзя вовсе исключить возможность такого духовного возрождения общества, когда религиозно более высокая форма государственного устроения станет естественной." (III,7)

Конечно, решение о реставрации монархии в России может быть принято только соборно, как это было в 1613-м году при избрании на царство династии Романовых.

Отличие соборного способа принятия решений от демократического, прежде всего, в присутствие Святого Духа на церковных Соборах. Это отличие не увидеть непосредственно, эмпирически, поскольку Дух премирен (трансцендентен миру), «голос Его слышишь, но откуда пришёл и куда уходит, не знаешь». Но есть и эмпирически постигаемые отличия соборности от демократии. Демократия подразумевает механический подсчёт голосов, уравниловку мнений, для демократии достаточно двоичной системы счисления – один или ноль, галочка поставлена или не поставлена. Соборность есть органическое, а не механическое соединение людей. Так, если из десяти человек, принимающих то или иное решение, один-два очень нуждаются в результате А, большинство не нуждаются, но и ущерба особенного не понесут, соборно нужно сделать то, в чём нуждается этот один или эти два, несмотря на то, что они в меньшинстве – даже в ущерб большинству. Более того, соборность подразумевает добровольную готовность жертвовать своими интересами, послужить интересам другого, потому что «блаженнее отдавать, чем брать», потому что «самые нежные члены своего тела мы более всего оберегаем, самые неприглядные – более всего кутаем». При этом имеется в виду действительная потребность, идущая во благо духовное и/или телесное, а не просто мнение, которое может быть ошибочным…