О, эти женщины

В Синей комнате, маленькой, без единого окна, я провожу спиритические сеансы. В полночь бьет колокол, и я переступаю порог, в длинном платье, украшенном оккультной символикой. Никто, кроме меня и призраков, в Синюю комнату не допускается. Здесь призраки нашептывают мне секреты. В последнее время я часто не могу заснуть, и ночами брожу по дому, а призраки следуют за мной стаей тявкающих, отчасти безумных щенков. Я иногда устраиваю игру: иду в темноте, пока не заблужусь. Но я всегда знаю, где я, и всегда теряю дорогу. Это опасная игра, учитывая странности этого дома, но все игры опасны.

Я поделюсь с вами секретом. С давних пор я отвергла ущербную идею, будто призраков нужно бояться. Я знала, что они – мои друзья. Я построила для них, отправленных в мир иной выстрелами «винчестеров», прекрасный дом. Но теперь, проведя большую часть жизни в окружении мертвых, должна признать, я научилась их бояться. Да, большинство безобидно, они слишком заняты своими горестями, чтобы причинить кому-то вред. Но другие, есть и другие… с черным нутром. Иногда я думаю, а может, они пытаются убить меня.

Я слышала о человеке по фамилии Пендрагон, который в начале восемнадцатого столетия построил похожий дом где-то в Огайо, но по дизайну дом этот был слишком простым, поэтому однажды ночью призраки сумели поймать Пендрагона и убить. Вот иной раз я и задаюсь вопросом, а может, я сконструировала этот дом, этот необычный лабиринт не для того, чтобы радовать и ублажить призраков. Может. мне хотелось запутать их и найти им занятие, чтобы они не смогли добраться до меня. Я прячусь от них, каждую ночь сплю в другой комнате, иногда под лестницей или на крыше, но призраки, похоже, всегда могут меня отыскать.

В тысяча девятьсот шестом году дом затрясло, по нему пронесся какой-то гул. Меня вышвырнуло из кровати на ночной горшок, и я нисколько не сомневалась, что призраки все-таки добрались до меня. Но потом слуги сказали мне, что причина тому – землетрясение в Сан-Франциско. Вполне возможно. Но скоро, думаю, призраки перехватят меня в каком-нибудь коридоре, заканчивающимся тупиком, вырвут мне горло и оставят таращиться на мир пустыми глазами, а утром слуги, уверенные, что я безумна, найдут меня в луже крови.

Я не хочу вас пугать. Не хочу делиться жуткими подробностями. Но правда в том, что мертвые, по моему глубокому убеждению, нас не любят. Да. Мертвые ненавидят и боятся нас. Они терпеть нас не могут. Не могут терпеть нашу живую плоть, нашу способность творить, и каким бы сложным и запутанным ни был наш лабиринт, рано или поздно они добираются до нас, мы поворачиваем за угол и сталкиваемся с отвратительным, разлагающимся лицом, словно видим его в зеркале, а к нам уже тянутся костлявые пальцы, и для нас все заканчивается. Мы теряемся в лабиринте полностью и окончательно, в одиночестве и отчаянии вечно бродим в темноте по извилистым коридорам ада.

(Свет медленно меркнет и гаснет полностью).

2

Всадник без головы знаком нам и по роману Майн Рида, и по рассказу Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной лощине». Пьеса Дона Нигро знакомит нас с женой Всадника из рассказа. Любопытный такой монолог. Фантазия автора вызывает уважение. И фантастика (тут, скорее, фэнтези) качественная.

ЖЕНА ВСАДНИКА БЕЗ ГОЛОВЫ

(В пьесе один персонаж, КАТРИНА, которая обращается к зрителям из круга света на темной сцене).