О.Генри: Две жизни Уильяма Сидни Портера

Однажды двум молодым особам срочно понадобилась медицинская помощь. Позвали доктора Портера. Помощь он оказал, но деньги за визит по забывчивости не взял. Тогда «матушка Портер» самолично выписала счет и отправила его отцу девушек. На это отец пациенток (не бедный, кстати, человек) ответил, что визит ее сына носил светский, а не медицинский характер и он не понимает, почему он должен за это платить. Возмущенная ответом, хранительница семейного очага (и семейного бюджета!) отреагировала саркастическим, но недвусмысленным посланием: «Довожу до Вашего сведения, что мой сын Элдженон не наносит визитов незамужним дамам в два часа ночи. Тем более в то время, когда они страдают от пищевого отравления» [29]. После обмена посланиями гонорар был-таки выплачен.

Недавно еще увлеченный своим делом доктор Э. Портер нашел себе другое занятие — он увлекся изобретательством. Чего было в этом увлечении больше — сумасбродства, отчаяния от невосполнимой утраты, наследственной тяги к механизмам, позаимствованной от отца — деда О. Генри, или модного поветрия, охватившего тогдашнюю Америку? А может быть, это было помрачение рассудка? Скорее, всего понемногу. Впрочем, домашние — прежде всего мать доктора и его сестра Лина, а под их влиянием и дети — были уверены, что он точно подвинулся разумом. Что же изобретал доктор Портер? Благо если бы он изобретал что-то путное — какое-нибудь приспособление, которое можно было бы «внедрить в производство», продав какой-либо компании. Нет, его такие «мелочи» не интересовали. Он мыслил «глобально» и изобретал вечный двигатель. Хотя иногда отвлекался и на идеи масштабом поскромнее — летающую машину или машину для уборки хлопка, или, например, на экипаж, движимый энергией пара. А когда его постигали неудачи, — это случалось нередко, — он находил утешение на дне бутылки: от своего отца Элдженон Портер унаследовал не только способности механика, но и любовь к спиртным напиткам. Мать и сестра доктора энергично боролись как с пагубным пристрастием к виски, так и с изобретательством. Но если в борьбе с алкоголизмом успехи их были невелики, то машины доктора, которые он собирал у дома в сарае, уничтожались с завидной регулярностью.

Многие биографы писателя сообщают, что в набегах на мастерскую участвовали не только старшие, но и дети — Шелл и Билл. Так было на самом деле или нет (вообще, трудно представить, чтобы здравомыслящие и вполне нормальные бабушка и тетя могли вовлечь мальчишек — сыновей (!) «жертвы» — в такое небезупречное с точки зрения морали и педагогики дело; но если действительно так и было, то это говорит прежде всего об отчаянии что-либо исправить и вернуть жизнь в нормальное русло), но такие действия, конечно, не могли ни обратить доктора к профессиональным занятиям, ни отвратить его от алкоголя.

Можно только догадываться, что переживал мальчик Билл Портер, видя «борьбу» семьи с собственным отцом. Это проецировалось и на формирование характера ребенка: лишенный материнской заботы и ласки, отторгнутый от отца (по воспоминаниям сверстников из Гринсборо, он стеснялся своего родителя), росший рядом с суровой, вечно озабоченной бабушкой и скупой на ласку теткой, он должен был ожесточиться или замкнуться в себе. Первое произошло со старшим братом — Шеллом. Крепко сбитый, широкий в кости, рослый и физически сильный, тот рос задиристым, жестким (если не сказать — жестоким) мальчишкой и со временем превратился во властного и грубого мужчину — настоящего деспота [30]. С младшим случилось, скорее, второе — он не ожесточился, а рос довольно замкнутым, не очень расположенным к общению со сверстниками мальчиком. В отличие от брата, он был застенчив и легко раним, но эти качества, видимо, умело скрывал, и хотя не был шалопаем, в проделках старшего брата участие принимал.

В детские годы, во всяком случае до тех пор, пока старшему не сравнялось шестнадцать и он не уехал из дома, они обычно всегда были вместе — Шелл и Билл, но едва ли были «единомышленниками». Просто младший подчинялся старшему. Они не были близки, и на тех детских фотографиях, где они сняты оба, это бросается в глаза: Шелл в независимой позе и дерзко смотрящий в объектив, и Билл — скованный, неловкий, с неуверенным, даже застенчивым взглядом — ему явно неуютно перед фотоаппаратом.