Ранее мы признали и границу эйкумены относительным понятием. Почти всегда при организации пограничной области в добавление к этому задето и нарушено еще какое-нибудь жизненное право. Мы видим отличные исследования границ также благодаря любому расширению понятия «эйкумена», благодаря ограничению понятия мнимо непригодной для освоения земли в результате поступательной истории культуры. Мы видели, как для греков Понт Ахейнос[668]
превратился в Понт Эвксинский и как побережье того же самого Черного моря стало снова малопочитаемым Овидием, который был сослан в Томы, или Пушкиным, который, находясь в Бессарабии, воспел римлян как единомышленников и не подозревал, что Euxonograd с его роскошными садами некогда обозначил синтез великолепных культур, соприкасавшихся друг с другом.Каким все же родственным было возникшее в Средиземноморье отрицательное отношение римлян – для которых с виноградной лозой, благородным каштаном, плющом, итальянской сосной и кипарисом ассоциировалось понятие «обитаемая земля» – к германской провинции с ее туманами и снегом зимой, с комарами летом, где ныне находятся всемирно известные курорты, или неприятие французскими маршалами Наполеона швабо-баварских предальпийских ландшафтов, где затем их внуки принимали водолечение по методу доктора Кнейппа. Мы также изучили различное отношение японцев, китайцев и русских к северной эйкумене в качестве важнейшего политического мотива при их подходе к организации пограничной области, увидев, как при образовании новых хуторов (Mansen) китайцами, русскими и палеоазиатами китайцы сталкиваются с теми же вопросами, с какими столкнулась наша колонизация на землях Вислы.
И устремление американцев на Запад в поисках лучших земель, равно как и внедрение зимостойких сортов пшеницы, преодоление мухи цеце, сонной болезни, а затем малярии, ледовых барьеров Карского моря, орошение засушливых земель, – все это деятельность по расширению рубежей прикладной географии посредством живой организации границ! Таким образом, мы видим здесь один из сильнейших политико-географических мотивов к работе, от которой наш народ был отрезан из-за последствий более чем трехсотлетнего развития[669]
. Причина достаточная, чтобы отныне привлечь к этой работе усиленное внимание.Глава XXIV
Границы немецкого народа и государства
Лишь только найдя в себе достаточно мужества прислушаться к тому, о чем говорят факты в пространстве, мы, руководствуясь данными изучения границ и признав очевидную несогласованность между областью расселения немецкого народа и границами немецкого государства, сумеем воспринять удручающее впечатление от этого результата увечий и насилия не как повод для отчаяния, а как стимул к работе.
Лишь только заранее приняв как данность то, что в 1918 г. мы – во временнум отношении – лишились более трех столетий пространственного развития, а в пространстве, утратив 72 697 кв.