О героическом энтузиазме

Либерио.

Первый ответ Очей Сердцу

[58]

Ах, сердце, так ты страстью смущено,
Что к истине тропинку утеряло,
Все, что в нас видно, что утаено,
Все то — посев морей. Нам надлежало
Нептуну б дать прибежище одно,

Когда бы царство у него пропало.
Мы, близнецы, сродни ведь морю; но
Тогда огню как брать из нас начало?
Иль ты совсем с ума сошло,
Решив, что пламя через нас прорвется,
Чрез все ворота влаги пронесется,
Чтоб нас твоим огнем насквозь прожгло?
Иль, может быть, тебе сдается,

Твой блеск сквозь нас, как сквозь стекло, польется?

Я здесь не хочу философствовать по поводу совпадения противоположностей; это я исследовал в книге «Опричине, начале и едином»; я хочу допустить то, что обычно допускается, а именно, что противоположности того же рода бывают самыми различными; отсюда легче понять смысл вышеприведенного ответа, в котором глаза именуют себя семенами или источниками, потенциальная возможность которых есть море; отсюда следует, что, если бы Нептун потерял все воды, он мог бы восстановить их в результате деятельности того, в ком находятся, как в основном начале, деятель и материал. Поэтому нет большой натяжки в утверждениях, что не может быть, чтобы пламя не проникло через комнату и дворик глаз к сердцу, оставляя позади столько вод; для этого есть две причины: первая — та, что таких препятствий в действительности не может быть, если в действительности нет таких угрожающих противодействий; вторая — та, что, поскольку в глазах действительно имеются воды, они могут дать жизнь как жару, так и свету: ведь опыт показывает, что и без нагрева зеркала падает световой луч, способный зажечь посредством отражения какую-нибудь подложенную материю, а через стекло, кристалл или вазу, полную воды, проходит луч, способный зажечь подложенную вещь без нагревания промежуточного тела; таким образом, есть вероятность и даже истина в том, что так действуют сухие жаркие давления во впадинах морских глубин. Таким же образом, по аналогии, если не по доказательствам того же рода, допустимо считать возможным, что через скользкое и темное ощущение глаз может быть согрета и зажжена страсть тем же светом, который, в силу того же самого соображения, не может находиться в самой среде. Так и свет солнца, по другому соображению, находится в промежуточном воздухе, один свет — в соседнем чувстве, другой — в общем чувстве, и еще другой — в уме, поскольку от одного модуса происходит другой модус бытия.

Лаодонио. Есть ли еще и другие беседы?

Либерио. Да! Сердце и очи пытаются узнать, откуда в сердце имеется столько огня, а в очах столько влаги. И вот сердце задает следующий вопрос:

Второй упрек Сердца Очам

[59]

Все реки, в пену моря низбегая,
В теснинах бег прокладывают свой,—

Что ж, светочи, из вас вода живая
Двойным не льется током в мир пустой,
Чтоб, всех богов в границах утесняя,
Крепить лишь власть богов страны морской?
Что ж не вернется день, когда шел в горы
Девкалион искать стопам опоры?
Где брег, куда душа стремится?
Где тот поток, что пламень мой зальет

Иль в немощи лишь пуще разожжет?
Хоть капля, где чтоб в землю просочиться,
Которой бы свидетельствовал вид,
Что все не так, как страсть моя твердит?

Спрашивается, что это за возможность, которая не выражается в действоваиии? Если имеется столько вод, то почему Нептун не приходит, чтобы подчинить себе власть других элементов? Где находятся наводняющие реки? Где то, что охлаждает пылающий огонь? Где капля, которая дала бы мне возможность подтвердить зрением то многое, что отрицают чувства?

Однако глаза в свою очередь ставят другой вопрос.

Второй упрек Очей Сердцу

[60]