О героическом энтузиазме

Чуть вещество становится огнем,
Своих частиц подвижность обретая, —
Его несет стремительный подъем,
Быстрее ветра ввысь его толкая.
Пожар любви прияв всем естеством
И с солнцем — пусть на миг — себя сливая,
Что ж странником влачишься ты в пыли,
Не взмыв чрез нас на воздух от земли?
Так искорка не знает,
Как из-под спуда на простор вспорхнуть,

Чтоб в пепел обратить живую грудь;
Так дым слезоточащий не взлетает;
Все в целостности собрано своей,—
Мысль, чувство — не от сердца и огней!

Лаодонио. Этот вопрос имеет не больше и не меньше значения, как тот, другой. Однако переходите скорее к ответам, если они есть.

Либерио. Конечно, они имеются, притом полносочные. Слушайте.

Второй ответ Сердца Очам

[61]

Глупец, кто, встретив солнечный восход,
Пред ним ни чувств, ни разума не склонит.

Мой пламень ввысь подняться не дерзнет,
И без границ пожар очей не тронет.
Пред ними — море, беспредельность вод;
Одна безбрежность здесь другой не гонит.
В природе есть всему обилье мер
И сколько есть пламен — в ней столько сфер.
Скажи мне ты, о зренье:
Тебе иль мне не будет ли дано
Найти тот путь, которым суждено
Душе обресть средь злых судеб спасенье?

Иль тайны нам не выдаст естество
И помощи не явит божество?

Лаодонио. Если это и неверно, то очень хорошо сказано; если и не так обстоит дело, то они очень хорошо взаимно оправдывают друг друга, если установлено, что там, где есть две силы, из которых каждая не больше другой, то неизбежно прекратится деятельность той и другой, когда одна может столько же сопротивляться, сколько другая нажимать, и одна может не меньше давать отпор, чем другая нападать; таким образом, если море бесконечно, а сила слез в глазах неизмерима, то невозможно, чтобы порыв огня, скрытого в груди, мог появиться, лишь чуть сверкнув или вспыхнув, а очи не могли бы послать двойной поток в море иначе, как с таким же количеством силы, с каким дает им отпор сердце. Вот почему и происходит то, что прекрасное божество, под видом слезы, которая каплет из глаз, или под видом искры, которая вылетает из груди, не может быть призвано к сочувствию огорченной душе.

Либерио. А теперь обратите внимание на следующий ответ очей.

Второй ответ Очей Сердцу

[62]

В зыбучую стихию не вливает
Себя двойной поток наш: он иссяк.
Власть супротивная его смиряет,
Чтоб не низвергся в бездну и во мрак.

Могучий пламень сердца преграждает
Высоким волнам их упрямый шаг,
И к морю не дойдет струя двойная,—
Природа ей противится земная.
О сердце горькое, открой:
Замыслило ты силою какою
Противостать насильному покою?
Как сможешь сетовать на жребий свой,
Коль в нашей общей доле
Тем затаенней скорбь, чем больше боли?

Поскольку та и другая боль бесконечны, то они, как две равносильных противоположности, взаимно сдерживаются, уничтожаются; но так не могло бы быть, если бы обе они были конечными, поскольку нет точного равенства в делах природы; так не было бы и в том случае, если бы одна была конечной, а другая бесконечной; ясно, что последняя поглотила бы первую и тогда получилось бы, что обе стали бы проявлять себя вместе или по меньшей мере одна через другую. В этих высказываниях скрыта натурфилософия и этика, и я даю возможность их искать, созерцать и понимать тому, кто хочет и может.