О головах

Ах, вот почему Айн изводился последние недели над руками!

Холодные мурашки пробежали по моему позвоночнику. Кричащие руки?.. Нет, уж скорее угрожающие! Мне-то они во всяком случае угрожали.

— А барельефы?

— Какие барельефы?.. Ах, да… Барельефы не нужны. Без них будет куда выразительней. Так я думаю.

Я ничего не ответил. Айн слегка нахмурился.

— Вправду же без барельефов будет лучше… Плоское поле, холм и руки… И все!

Я еще молчал.

— Ну да… Выходит, ты работал впустую… Ты, наверно, об этом? И еще о деньгах?.. — Я видел, что эта мысль его смутила. Но ненадолго. — Деньги можно поделить пополам! Вопрос не в деньгах. Поделим пополам, и все!

— Мог бы хоть сказать!

Проклятые эти руки уже хватали меня за горло.

— Мог бы, — сказал Айн, — но, честное слово, я и сам не знал!

— Целый месяц лепил руки, а сам даже не знал!

— То-то и оно! Это было просто ощущение, что в руках что-то есть… Что-то такое, чего нет ни в чем… Но до сегодняшнего дня я и не догадывался, что только руки могут решить все. Ей-богу, это пришло так внезапно…

— Хотелось бы верить, — протянул я с иронией, так мне во всяком случае казалось, но Айну было некогда вникать в мой тон.

— Я рад, что ты веришь, — сказал он. — Черт возьми, ты только представь себе такое! Никакой позы, никакой благопристойной завуалированности: руки, и все! Пойдем выпьем, Свен! В клуб! Я чувствую, что без этого не обойтись. Два месяца мучений, но наконец-то я их нашел! Пропади все пропадом, напьюсь сегодня по всей форме!

Таким я Айна еще не видел: на щеках складки от смеха, на голове вихры, он был вроде счастливого сказочного беса, тысячелетие протомившегося замурованным в берцовой кости, но наконец-то выскочившего на волю.

— Я, знаешь ли… не смогу…

— Пойдем! Что тебе делать?

— В самом деле не смогу! Ко мне… — и тут мне захотелось выложить ему в лицо все, но я почему-то не решился, — ко мне придет сегодня… гость. Может, я появлюсь попозже…

— Пошли своего гостя подальше и приходи! Ладно?

Он крутил пуговицу моего пиджака и приставал:

— Приходи во что бы ни стало! Я оставлю для тебя место. Закажу поесть. К десяти-то ведь можно успеть? И я как-нибудь устрою, чтобы нас не выгоняли хотя бы до двух.

— Лучше возьми с собой Еву! — не переставал я упорствовать.

— Еву! Ха-ха! Зачем? Зачем мне сегодня Ева? Женщин на свете хватает — одна краше другой! Ева мне понадобится завтра, чтобы задать мне хорошую баню, как и положено законной жене… Так смотри, не задерживайся!

Дверь захлопнулась, и я остался один.

Я заварил себе зеленого чаю покрепче.

Наливая его в стакан, я с удивлением увидел свои руки: это были чужие дрожащие руки с длинными бледными пальцами и педантично вычищенными ногтями. Они вылепили из глины все, что у меня есть! Все, что у меня есть… А теперь какие-то другие руки свели их усилия на нет и они так противно дрожат! «Ведь без барельефов, без всех этих дурацких постаментов будет лучше, не правда ли?»

Чай был горек и слегка опьянял.

До сих пор я не натыкался на препятствия и непринужденно преодолевал все трудности. И вот пришел мой черный день — мою работу откинули в сторону, как откидывают прядь, упавшую на глаза. Этаким бессознательным жестом! Сперва я был задет тем, что мне поручен только гарнир, но не само блюдо, а теперь хотят убрать с тарелки и листья салата. Этаким бессознательным жестом!

Я поднялся и зажег верхний свет. Почему-то захотелось поглядеться в зеркало. На носу я увидел сажу!.. Даже не представляю, откуда могла взяться сажа. Но тут не было ничего удивительного: трагедии всегда происходят там, где на земле валяется апельсиновая корка, а если твой друг уводит твою жену в ресторан и ты стоишь на перекрестке, как побитая собака, то ветер крепчает ровно настолько, чтобы шляпа твоя слетела и покатилась по лужам. Закон природы!

Дрожащей рукой я оттер свой нос и начал разглядывать волосы. Они у меня еще пышные и волнистые, но на темени уже редеют. Скрывать это пока легко, однако… Мне вдруг стало неуютно. Что-то говорило мне, что если я сдам сейчас позиции хоть на воробьиный шаг, то уже не перестану отступать. Я обязан удержаться в фокусе! Если я хоть чуточку выйду из фокуса, то навеки сольюсь с серой неразборчивой массой.

Я снова налил себе чаю.

…До чего же был уверен в себе Айн! Это самоуверенность победителя. Что и в его работе могут быть просчеты — такое ему и в голову не придет. Нашел, и баста! «Деньги?.. Деньги можно поделить пополам!» Сейчас этот шароголовый сидит в клубе и опрокидывает рюмку за рюмкой. А сам даже не умеет держать вилку в левой руке. Такому и проигрывать-то стыдно! «Вопрос не в деньгах…» Еще бы — конечно, нет!