О головах

АБРАХАМ. Ты хочешь сказать, что начинаешь процесс во имя маленького человеческого счастья? Я не могу в это поверить. Не могу — и все.

РОБЕРТ. Ты не веришь мне? Мой новоявленный отец не верит мне…

АБРАХАМ. Что за мелодраматический тон!

РОБЕРТ (задет). Неужели ты думаешь, что все это я делаю просто ради славы?

АБРАХАМ. Этого я не говорил.

РОБЕРТ. Как мне доказать, чтобы ты поверил? Я вижу, это невозможно.

АБРАХАМ. Почему же невозможно? Нет ничего проще. Ты не очень-то сообразителен.

РОБЕРТ. Благодарю.

АБРАХАМ. Я решил дать тебе своего рода пробный камень.

РОБЕРТ. Что-то я не понимаю.

АБРАХАМ (задумчиво). Ты действительно одержим своей юриспруденцией… Видишь ли, если наше родство выявится, одной будущей семье придется отказаться от маленького простого человеческого счастья. Разве не так? Ведь не можешь же ты жениться на своей единокровной сестре… А если ты не начнешь процесса, об этом никто не узнает, и я даю вам свое благословение. Просто — не правда ли?

РОБЕРТ (после паузы, неуверенно). Это тяжело… Но как я могу жениться на своей сестре? Не скажется ли это на наших детях?

АБРАХАМ. Ну, это не проблема — мы можем сделать генетические тесты. В девяноста пяти случаях из ста нет никакой опасности.

РОБЕРТ. Неужели? (Восторженно.) Это же просто великолепно!

АБРАХАМ. Ты радуешься?

РОБЕРТ. Конечно! Оказывается, и в брачном праве есть средневековые рудименты. Какая блистательная тема! Сразу же после твоего процесса я займусь новым делом! Разрешить в наши дни браки между родственниками. Конечно, только после того, как сделаны эти… самые…

АБРАХАМ (подсказывает). Генетические тесты. Группа крови еще ни о чем не говорит. Необходимы многие другие обследования.

РОБЕРТ. Отец, дорогой, ты просто золото! Это может стать трудом всей моей жизни!

АБРАХАМ. И только?

РОБЕРТ. Ты о чем? (Догадавшись.) Ясно. Мария… Видишь ли, я боюсь, что тот факт, что я живу со своей единокровной сестрой… не отравит ли это наше подсознание? Ситуация античной драмы.

АБРАХАМ. Но ведь Мария об этом ничего не знает.

РОБЕРТ. Она-то, конечно, не знает, но этот тысячелетний запрет кровосмешения…

АБРАХАМ. Прости, пожалуйста, я должен задать тебе один… деликатный вопрос…

РОБЕРТ. Пожалуйста.

АБРАХАМ. Видишь ли, общественное мнение таково, и я его разделяю, что если хочешь на ком-то жениться, ты должен этого человека и духовно… как-то духовно…

РОБЕРТ. Ты хочешь сказать: должен любить?

АБРАХАМ (с облегчением). Вот именно!

РОБЕРТ (искренне). Я люблю Марию больше, чем кого бы то ни было.

АБРАХАМ (без иронии). Если не считать своих параграфов.

РОБЕРТ (после паузы). Да, это так.

АБРАХАМ. Я тут поглядел на тебя и подумал: может, ты вообще не любишь женщин?

РОБЕРТ. Что ты хочешь этим сказать?

АБРАХАМ. В этом нет ничего особенного. Говорят, число таких мужчин сильно возросло.

РОБЕРТ. Отец! Что за кошмарные вещи ты говоришь!

АБРАХАМ (с невинным видом). Кошмарные? Я подумал, что подобные вещи в наше время как раз считаются хорошим тоном.

РОБЕРТ.???

АБРАХАМ. Разве не так? Извини. Кажется, я немного отстал от жизни, и все же я удивляюсь, как легко ты пережил этот удар с Марией. У меня, например, несколько вечеров было отравлено, когда посадили Мирабилию… А может, между вами такая любовь… ну, как между братом и сестрой?

РОБЕРТ. Ты насмехаешься надо мной!

АБРАХАМ. Вовсе нет. Мне бы очень хотелось надеяться, что это именно любовь брата и сестры. Иначе вся эта история была бы очень неприятна. Даже печальна. Видишь ли, этот комплекс античной драмы в вашем случае тоже отпадает.

РОБЕРТ. Почему?

АБРАХАМ. Да просто потому, что вы не брат и сестра. (Пауза.)

РОБЕРТ. Но ведь ты сам доказал, что я твой сын…

АБРАХАМ. Да, ты мой сын… но Мария не моя дочь.

РОБЕРТ. Не твоя дочь?

АБРАХАМ. Не моя дочь и не твоя сестра. А вот этого… этого я уже никак не сумею доказать.

РОБЕРТ.???

АБРАХАМ. Когда мы с Бертой решили, что нам не мешало бы иметь ребенка, мы побоялись рисковать. Я много работал с радиоактивными веществами… Понимаешь?

РОБЕРТ. Не совсем.

АБРАХАМ. Мы боялись, что родится ребенок с мутациями — урод. (Серьезно.) Я решил, что такой ребенок мог быть весьма занятен и представлять интерес для науки, а его изучение помогло бы продвинуться во многих исследованиях, но Берта была категорически против. Несмотря на то, что она разумная женщина. Это был первый и последний раз в жизни, когда она спорила со мной.

РОБЕРТ. Как же с Марией?