О грехе и его последствиях

Нетрудно провидеть, какой должен быть конец сего ужасного союза грешника с духом тьмы: — большей частью смерть преждевременная, нередко самоубийство. Ибо как ни приятно духу злобы продолжать господствовать над грешником в сей жизни, как ни выгодно ему усовершенствовать своего пленника более и более во зле, и распространять чрез него на других соблазн и яд греха: но все радости о сем возмущаются опасением, что грешник, доколе жив, чрез покаяние, при помощи всемогущей благодати Божией, может разорвать все узы страстей, уврачевать кровию Искупителя все язвы души своей, обратиться к закону и таким образом ускользнуть навсегда из челюстей ада. Посему враг спасения изыскивает все способы сократить путь к аду для грешника и пресечь как можно скорее его жизнь, в чему грешник одним своим невоздержанием предоставляет ему множество случаев. Верх торжества дьявольского бывает, когда искуситель расположит самого грешника поднять на себя руки, и таким образом прямо предать себя аду. Для достижения сего дух тьмы, как показывает опыт, решается даже на несвойственные, по-видимому, для него меры, побуждает в грешнике давно уснувшую совесть, заставляет ее вопиять и терзать его душу, помогает ей представлять всю неумытность суда Божия, всю неизвинительность содеянных грехов, всю невозможность истинного обращения и помилования, дабы чрез все это, повергнув грешника в конечное отчаяние, отважить его на самовольное прекращение своего земного бытия. Так именно поступил дьявол с злополучным предателем Христовым!

Знаем, братие мои, что, говоря пред вами, таким образом, мы заранее подвергаем себя нареканию от стихийной мудрости. Но что нам, и сей мудрости? Погибавший во грехе мир спасен не мудростию человеческою, а буйством проповеди крестной, которая впрочем только для погибающих юродство есть, спасаемым же сила Божия (1Кор. 1, 18). Если бы впрочем сия мудрость, хотя на время, престала быть стихийною, и взошла сама, хотя из любопытства, на свойственную духу человеческому высоту зрения, — то, может быть, сама увидела бы живых деятелей, там, где теперь находят одну мертвую плоть. И говоря прямо, кому бы, как не сей лжеименной мудрости, надлежало ведать со всею точностью происхождение из ада всего зла, под тяжестью коего стенает род человеческий? Ибо св. Писание ее самую, без сомнения, по ее происхождению и свойствам, называет бесовскою (Иак.3,15). Что мешает совопросникам века сего, верующим токмо в одни свои чувства, явиться для наблюдения к подножию нетленных телес Св. Угодников Божиих? Там собственными очами увидели бы они, как силы ада, встретившись лицом к лицу с силами неба, не могут вынести присутствия последних и обнаруживают себя самым очевидным и жалким образом, как признаются в своей злой природе, в своей нечистоте и вине, подобно мучимым преступникам, как смиренно обещаются сделать то, чего требуют от них во имя Распятою, и как, гонимые силою креста, убегают и исчезают безвозвратно. Если бы сей опыт показался почему-либо неудобоисполнимым, пусть обратятся от служителей алтаря хотя к служителям нашего здравия телесного, — и те из них, кои не делали из своей почтенной науки бездушного ремесла, кои не проходили без внимания поучительных явлений в природе человеческой, среди ее болезненных состояний, скажут необинуясь, что в ряду болезней человеческих есть ужасный вид недугов телесно-духовных, кои ничем нельзя изъяснить удовлетворительно, кроме присутствия в человеке злого духа.

А мы, братие мои, из всего сказанного нами извлечем, в простоте веры, спасительный урок — хранить себя благодатию Божиею от греха между прочим и потому, что он неминуемо предает человека во владычество дьявола, который, по слову Писания, «яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити» (1Пет. 5, 8). Ибо если худо быть в устах льва, то стократ хуже быть в устах дьявола, — от чего да сохранит нас всех Господь Своею всемощною благодатию! Аминь.

Слово о лютой кончине, ожидающей грешника

Смерть грешников люта

Псал.33,22

Коль скоро неизбежно для каждого человека — оставить этот мир и перейти в другой, высший, то для каждого должно быть крайне желательно, чтобы переход в другой мир, называемый смертью, совершился как можно мирнее и безболезненнее. Тихая и непостыдная кончина есть такое благо, для достижения коего можно отказаться от многих удовольствий в жизни уже потому, что это будет благо последнее в жизни, — в те минуты, когда всего нужнее мир и отрада. Но тот, кто работает греху и служит страстям, должен знать заранее, что если он не исправится, то сие благо для него потеряно, что под конец жизни, при разлуке души с телом, его ожидает не покой и услаждение, а скорбь и мука. «Смерть грешников люта», говорит слово Божие.