О, я от призраков больна

Несмотря на мое возбуждение, мне сложно было фокусировать глаза на странице. Воздух в чулане стал спертым; голая лампочка выделяла удивительное количество тепла. Это и тот факт, что я устала до смерти, вызвали у меня головокружение.

Сколько времени я провела, скорчившись, в чулане? Час? Может, два? Судя по ощущениям, дни.

Я потерла глаза кулаками, заставляя себя внимательно прочитать крошечные буквы подписи.

Возможно, отец не совсем не прав, настаивая на том, чтобы у всех нас были очки. Я надевала свои, только когда пыталась вызвать сочувствие или когда хотела защитить глаза во время опасного химического эксперимента. Я на миг решила было сбегать наверх за очками, но передумала.

Я потрясла головой и снова перечитала подпись:

«Филлис Уиверн и Норма Дюранс освежают макияж между дублями. Смотрите на птичку, девочки!»

Какое разочарование! Должно быть, я ошиблась. На секунду я подумала, что наткнулась на что-то, но имя Норма Дюранс ничего мне не говорило.

Если только…

Не видела ли я это лицо в одном из предыдущих выпусков? Поскольку эта женщина не была сфотографирована с Филлис Уиверн, я не обратила на нее внимания.

Я вернулась к пролистанным журналам.

Да! Вот оно, в «Серебряном экране». Актриса на скотном дворе, бросающая пригоршню зерна из подобранного подола юбки куче обезумевших цыплят.

«Хорошенькая Норма Дюранс талантливо играет роль Дориты в „Маленькой красной курочке“. Мы слышали, что она работает не за цыплячье зернышко!»

Я подняла журнал повыше, чтобы лучше рассмотреть. Пока я внимательно изучала черты лица женщины, обложка на миг прижалась к лампочке. За секунду сухая, как трут, бумага покоричневела, потом почернела — и не успела я моргнуть, как она вспыхнула.

Удивительно, как мозг работает в таких ситуациях. Я отчетливо помню, что первая моя мысль была: «Вот Флавия с огнем в руках в чулане, набитом легковоспламеняющимся топливом».

Историями с похожими заголовками заполнены первые страницы «Таймс».

«Дымящееся пепелище — все, что осталось от исторического сельского дома. Букшоу в руинах».

И неприятная фотография, само собой.

Я бросила горящий журнал на пол и начала топтать его ногами.

Но из-за водоотталкивающего раствора, которым Доггер добросовестно натирал нашу обувь, — ведьминская смесь из льняного и касторового масла, а также копалового лака, — мои туфли сразу же загорелись.

Я сорвала с себя кардиган и набросила его себе на ноги, хлопая по нему руками, пока огонь не потух.

К этому моменту мое сердце стучало, как двигатель гоночной машины, и я обнаружила, что задыхаюсь.

К счастью, я не обожглась. Огонь быстро и почти бесследно погас, оставив лишь кучку пепла и остатки дыма.

Я быстро убедилась, что среди стопок бумаги не осталось искр, потом выбралась в проход, кашляя по дороге.

Я натягивала на себя подпаленную кофту и соскребала золу с носков дымящихся туфель на доски пола, когда открылась кухонная дверь и появился Доггер.

Он внимательно посмотрел на меня, не говоря ни слова.

— Непредвиденная химическая реакция, — сказала я.

Атмосфера усталости опустилась на вестибюль. Никто не обратил на меня ни малейшего внимания, пока я шла мимо. Повсюду жители Бишоп-Лейси сидели, глядя в пространство и погрузившись в свои мысли. В углу для допроса приспособили карточный стол с двумя стульями, и сержант Грейвс бормотал с мисс Кул, деревенской почтальоншей и владелицей кондитерской лавки.

«Оглушенные» — так можно было описать всех остальных. Прежнее ощущение общего веселого приключения стерлось, притворство исчезло, и все ослабели, утомившись и демонстрируя свои настоящие лица.

Букшоу превратился в бомбоубежище.

В дальнем от полиции углу шофер Энтони посасывал сигарету, которую прятал в руке. Он взглянул вверх и поймал мой взгляд, точно как раньше, когда я обрушила небольшую снежную лавину.

О чем он думает?

Я с небрежным видом профланировала в сторону западного крыла, чтобы взглянуть на дедушкины часы, стоящие в коридоре рядом с кабинетом отца. Должно быть, уже поздно.

Стрелки старых часов показывали семнадцать минут одиннадцатого! Куда девался день?

Даже двадцать четыре часа кажутся вечностью, когда ты заперт в доме и дни самые короткие в году, но смерть Филлис Уиверн под крышей Букшоу сделала из времени неразбериху.

Крыша Букшоу! Мое ведро с птичьим клеем!

Время поджимает. Если я собираюсь исполнить свой план — планы! — мне лучше поторопиться. Рождество почти наступило. Скоро здесь будет Дед Мороз.

И гробовщик.

Бедная Филлис Уиверн. Я буду скучать по ней.

19

Быстрый поход в одно место — все, что мне требуется. После этого я смогу сосредоточиться на своих планах.

Ближайшие удобства находились наверху кухонной лестницы, через две двери от спальни Доггера. Когда я дошла туда и распахнула дверь…

Мое сердце остановилось.

На унитазе сидел голый выше пояса Вэл Лампман, неловко пытающийся сам себе забинтовать мускулистую руку. Обе его руки были ужасно исцарапаны и кровоточили. Он удивился не меньше моего, и, когда он изумленно уставился на меня, внезапно его глаза стали похожими на глаза раненого ястреба.

— Извините, — сказала я. — Не думала, что вы здесь.