О языке, достойном человека: учебное пособие

В теоретическом ключе пословицы стали системно исследовать, например, при выявлении национального компонента репрезентации того или иного концепта – концепта ДОМ, например, в русском и английском языках. Выделяют совпадающие ценностные нормы: 1) хорошо человеку в своем доме («Своя хатка – родная матка», “East or West, home is best”); 2) человек в своем доме имеет право вести себя так, как хочет («Хозяин в дому, что медведь в бору», “An Englishman’s home is a castle”); 3) в доме должно быть распределение обязанностей («Добрая жена дом сбережет, а худая рукавом растрясет», “Men make houses, women make homes”). Далее выделяются ценностные нормы, характерные только для русского языка: 1) ведение домашнего хозяйства требует умения и усилий, 2) тот, кто не любит свой дом, – плохой человек; 3) дом не должен оставаться пустым («Из пустой хоромины либо сыч, либо сова, либо сам сатана») – и ценностные нормы, представленные только в английском языке: 1) опасно находиться далеко от дома; 2) человек вправе выбирать, где ему жить; 3) мало построить дом, надо отстоять свое право жить в нем[12]. Мы привели сейчас в качестве примера весьма типичную и поучительную картину пословичных сопоставлений.

Появляются целые сборники «параллельных паремий»: 242 кубанские пословицы с переводом на русский и английский языки, пояснениями и эквивалентами, составители: Ю.В. Алмазов, В.С. Пукиш[13]. Материала «в науке» очень много, а вот инкрустируют свою речь «импортной» пословицей сейчас сравнительно редко, т.е. употребление (и в области иноязычных паремий!) отстает от их изучения, хотя заимствованная – хотя бы на время, одномоментно – инокультурная пословица – может стать замечательным кладезем экспрессии национальной речи.

Носители языка обращаются к сокровищам чужой паремии, когда недостает отечественного эквивалента. В книге Дарьи Донцовой приводятся рецепты блюд разных стран, и естественно встретить в этой книге переведенные пословичные напутствия: «приготовленное с любовью дарит здоровье», «Суп, сваренный любимой, – лучшее лекарство от всех болезней», «Съешь мамину кашу – и будешь счастливым» – это все пословицы разных народов мира. Если не хотите готовить – не подходите к плите, если любите домашних – пожарьте им котлеты. Это книга для тех, кто умеет любить»[14].

Носители языка обращаются к сокровищам удаленного доступа, т.е. чужого паремического фонда, когда надо этически прояснить ситуацию, сделать замечание тонкое, в изящной форме. В своей книге воспоминаний В. Шефнер рассказывает эпизод, как в детстве спросил маму, почему они не уезжают. «Этот разговор она закончила двустишием на французском языке, которое тут же перевела приблизительно так: кто во время бури перепрыгивает из своей лодки в чужую, не должен ожидать почета ни здесь ни там» («Имя для птицы, или Чаепитие на желтой веранде. Летопись впечатлений»). Все то, что не функционально, становится этически и эстетически нагруженным (зайдемте в любой музей и убедимся в этом!), но по тому же принципу инкрустации раритетами, редкостями, экзотизмами может расцвечиваться самая обычная, повседневная, внутрисемейная речь.

В связи с этим возникает проблема русификации инокультурных паремий. Подгон под национальный колорит языка-преемника может обернуться потерей шарма, всей привлекательности той или иной пословицы. Основываясь на идее, что испанские пословицы «в подавляющем большинстве случаев хорошо организованы метрически, почти всегда оперены рифмами, чаще всего ассонансными», павел Грушко предлагает следующим образом переводить испанские пословицы: Все земли хороши, ты их знай паши. Над бровью мушка – вот и не старушка. Секрет друга храни, а ему свой – ни-ни! Сила прет – закон мрет. Шелково одеянье, а рыло обезьянье. Широкая душа – в кармане ни гроша. Кто любит спех – позади всех. Есть враги – спать не моги. (Иностранная литература. 2006. № 10. С. 183 – 192.)

При безупречности рифм и ритма в итоге получились и не испанские, и не русские пословицы. Целесообразнее и естественнее смотрелся бы буквальный перевод. Такие эквиваленты, как «рыло», «прет», «ни гроша» разбивают тот самый хрусталь уважения, с которым мы относимся к иным, далеким культурам, даже если эти культуры ненамного опередили собственную. Голод по идеалу заставляет особенно внимательно прислушиваться к чужому голосу, присматриваться к иноязычному аналогу, компенсировать все то, что в русском языке или утрачено, не выражено, а если и выражено, то слабо, недостаточно.

Латинская пословица: Odor rosarum manet in manu estiam Rosa submota. (Запах розы остается в руке, даже если роза отброшена.)