О, Иерусалим!

В 3.15 арабы забросали автобусы тряпками, смоченными в бензине. Доктор Ясский в смотровые щели своей санитарной машины увидел оранжевое пламя, охватившее автобусы. Там сидели его коллеги из «Хадассы». Доктор обернулся к жене.

— Шалом, дорогая моя! — сказал он. — Это конец...

Вдруг он склонился вперёд и рухнул на пол машины. Жена бросилась к нему. Директор «Хадассы» был мёртв. Пуля, влетевшая через смотровую щель, не позволила ему договорить. В ту же секунду раздался отчаянный стук в дверь.

— Откройте, быстро! — вопил кто-то.

Это был один из пассажиров горящего автобуса. Он вскарабкался в машину и простонал:

— Спасайтесь! Вас здесь изжарят!

Водитель машины, услышав эти слова, открыл дверь и выскользнул наружу. Его примеру решил последовать доктор Йеҳуда Матот. Он поехал сегодня с колонной, потому что согласился поменяться с коллегой дежурством. Прыгнув в придорожную канаву, доктор почему-то подумал: «Наконец-то я могу закурить сигарету!» Вид убитого водителя санитарной машины привёл его в чувство. Он пополз к дому Антониусов. В него стреляли со всех сторон, одна из пуль попала ему в спину, но он сумел добраться до спасительной стены.

Через шесть часов после взрыва первой мины, примерно в половине четвёртого, британское командование наконец разрешило своим подразделениям вмешаться в инцидент. Под прикрытием огня солдат Черчилля капитан Лейланд подвёл свои броневики к окружённым машинам. К этому времени в живых оставалось пять человек. Одним из них был Цви Синай.

К вечеру всё было кончено. Гнетущая тишина воцарилась у поворота на гору Скопус, где Махмуд Наджар взорвал мину.

Кое-где ещё курился дым, в воздухе висел отвратительный смрад горелого мяса, чернели обугленные остовы машин.

Автобус, за которым бежал доктор Моше Бен-Давид, стал его могилой. Семьдесят пять человек, приехавших в Палестину лечить, а не убивать, погибли вместе с ним.

На следующее утро к месту трагедии прибыл Моше Гильман, связной Ҳаганы, провожавший колонну в рейс. Бродя среди обломков, он находил то череп, то руку, шляпку, очки, стетоскоп... Закончив осмотр. Моше уступил место английским подрывникам.

В дневнике Горного полка лёгкой пехоты сохранилась запись:

«Остовы машин были взорваны, чтобы расчистить дорогу; дорога отремонтирована и открыта для движения».

24. Самая приятная новость

Опять, как и в декабре прошлого года, толпы любопытных приходили на каирскую улицу Каср-эль-Нил поглазеть на ярко освещённые окна здания египетского Министерства иностранных дел, где в апреле снова собрались лидеры Арабской лиги.

Борьба в Палестине достигла критической точки. Первые успехи партизанской войны сменились серией поражений. Ҳагане удалось прорвать блокаду Иерусалима. Абдул Кадер Хусейни погиб. Каукджи так и не сумел захватить один из ключевых стратегических пунктов Ҳаганы на севере — кибуц Мишмар Хаэмек. События в Дейр-Ясине привели к массовому бегству арабского населения из Палестины. Шесть тысяч драгоценных винтовок и восемь миллионов патронов лежали на дне бухты итальянского порта Бари. Теперь даже самым ярым сторонникам партизанских действий стало ясно, что спасти положение может только координированное вторжение в Палестину всех арабских армий.

В течение последних шести месяцев стратегия лидеров ишува основывалась на предположении, что арабские армии немедленно атакуют Еврейское государство, как только окончится срок британского мандата. Однако и сейчас арабские лидеры, собравшиеся в Каире, были столь же далеки от принятия решения о вооружённой интервенции, как в декабре прошлого года.

За исключением Хадж Амина эль Хусейни, допущенного наконец на совещание, собравшиеся здесь деятели были весьма умеренными и достаточно интеллигентными. Среди них не было ни одного из тех экстремистов, которые вскоре придут к власти в результате революции и радикально изменят характер всей арабской политики. Это были мирные буржуа консервативного толка, не склонные к авантюризму. По складу характера и по культуре они были гораздо ближе к европейцам, своим недавним колонизаторам, чем к собственным соотечественникам, которыми они управляли. Джамиль Мардам увлекался выращиванием абрикосов и классической арабской поэзией. Рияд эль Солх регулярно читал на сон грядущий сочинения Монтеня, Декарта и Руссо. Абдурахман Аззам Паша, серьёзный вежливый джентльмен, врач по профессии, заслужил известность тем, что был самым молодым человеком, когда-либо избранным в египетский парламент. Нури ас-Сайд гораздо уютнее чувствовал себя в лондонских салонах, чем в пустынях Ирака.

Однако именно эти образованные и интеллигентные люди вели свои народы к катастрофе. Они так и не смогли уяснить себе всей серьёзности фактора еврейского присутствия в Палестине.

Сионистских лидеров они считали ни на что не способными недоумками. «Мысль о том, что евреи могут победить, просто не приходила им в голову», — проницательно заметил сэр Алек Керкбрайд, британский посол в Аммане.