О, юность моя!

— А что старухе много рассказывать? — ворчливо отозвалась бородатая.— Какое у тебя будущее? Крест да ограда. Это и я угадать могу.

— Я могу так загадать,— сказал Леська,— что вы увидите во сне любимого человека.

— Что ж. Это хорошо.

Леська взял в обе ладони бабусину руку.

— Скажите мне на ухо, как его имя?

— А зачем шепотом? — отозвалась бородатая.— Все знают: Валька ее зовут. Внучка ее.

— Беленькая? Черненькая?

— Рыжая! — снова объявила бородачка.

— Сколько лет? — шепотом спросил Леська.

Бородатая не расслышала.

— Четырнадцать,— тихонько сказала усатенькая.

— Веснушки есть?

— Есть.

— Много?

— Хватит на всех! — засмеялась бабушка.

Леська отпустил ее руку.

— Сегодня же ночью Валюша вам приснится.

— Валюша?

— Да, да.

— Как это он хорошо сказал: «Валюша». А мы все «Валька» да «Валька».

Бабуся задрала верхнюю юбку, из кармана нижней вынула керенку и подала ее Леське. Так. Бутылка молока в кармане. Живем!

— А теперь мне погадай,— не глядя прокаркала старуха-бородач.

— Ага! Разобрало! — захихикала усатенькая.

— Не твое дело, старая!

Через пять минут у Леськи уже была обширная клиентура. Несчастный парень потел, стараясь говорить разное, но как-то так получалось, что все бабушки выходили замуж не за тех, кого любили. Это поражало всех.

— Марфа! — закричала одна из старух молодой женщине, которая вышла на балкон узнать, по которому делу шум.— Марфа! Давай сюды! Тут парень ворожит. Ух, как верно!

Пока Леська расправлялся со старухами и богател на глазах, женщина спустилась со второго этажа. За ней ковыляла девочка лет четырех. Женщина постояла, послушала, потом сказала:

— Не верю я во все это, но все-таки — чем черт не шутит?

Леська взял ее большую руку в свои и с холодком под грудью почувствовал, какая она живая, женская рука.

— На кого гадаете?

Женщина поднесла губы к его уху и шепнула:

— Андерс!

При этом она нечаянно коснулась кончиком носа его уха.

— Муж? — вздрогнув, спросил Леська.

— Да,— шепнула она.

— Брюнет? Блондин? — продолжал спрашивать Леська, обмирая от ее шепота.

— Блондин.

— Сколько ему лет?

— Тридцать два.

Он не поднял глаз на эту женщину, хотя она и подала ему две керенки. Нет, грузчики и за неделю столько не зарабатывали. Есть же на свете удачные профессии! Хоть стыдненько, да сытненько.

Поужинал Леська роскошно: заказал шашлык с почкой и стакан молодого вина. Потом сбегал на почту.

— Телеграмма Бредихину есть?

— Есть.

Слава богу. Денег на проезд хватит — дело в шляпе.

Леська вскрыл депешу и прочитал:

«ни коем случае не приезжай галахов спохватился деньги перевожу леонид».

Что ж теперь делать? Как жить? Крым невелик — из-под земли достанут. Опять приходится думать о Турции…

И вдруг его мощно потянуло к тем бабушкам, которым он вчера нагадал сны. Получилось ли что-нибудь из этого гаданья? Сегодня как раз воскресенье: все дома. Сидят, наверное, опять на своих лестницах вперемежку с котами.

Ноги сами принесли Леську к заветному двору. Он приоткрыл калитку: старухи и кошки на местах.

— А! — закричала одна старуха, больше других похожая на бабу-ягу.— Вот он, голубчик! Вот он, сукин кот! А ну-ка, верни обратно керенку, а то я тебя кочергой, жулик ты этакий.

— А что, собственно, случилось?

— Он еще спрашивает! Я за что заплатила тебе керенку? За то, чтобы увидеть во сне Лешку. А кого увидела? Тебя, дурака. Ну-ужен ты мне?

— Верно! И я видела. Отдавай обратно керенку.

Леська полез в карман и стал возвращать керенки.

— А вы? — спросил он бабушку, которая должна была увидеть Валюшу.— Тоже ко мне в претензии?

— Да что я? — засмеялась бабушка.— Я и вовсе глаз не сомкнула: у меня бессонница.

— А я видела своего Николку,— удовлетворенно сказала старуха с бородой.— Спасибо, мальчик. Уж так утешил!

На балконе второго этажа стояла Марфа с девочкой и молча глядела на него сверху.

— А вы тоже видели вместо мужа меня?

— Да.

— Значит, и вам нужно вернуть деньги?

— Зачем? Вам они нужнее.

— Нет, нет. Возьмите! Завтра я получу от брата.

Он взбежал на балкон и протянул ей две керенки.

— Я действительно во сне видела вас, но это было не так уж неприятно,— сказала она, смеясь, и отвела Леськину руку.

Тут Леська впервые взглянул на нее в упор: ему показалось, что где-то он ее видел.

— Мы с вами нигде не встречались? — спросил он.

— Нет, откуда же?

— Но мне почему-то ваше лицо очень знакомо.

Она засмеялась. Женщины всегда смеются, когда не знают, что ответить.

— Вы знаете,— сказал вдруг Леська.— Мне негде ночевать. Если бы вы позволили… Мне никакой постели не нужно! В тюрьме я спал на полу. А этот бушлат под голову… Ну, хоть на один-два дня, пока деньги придут.

Женщина поглядела на него внимательно и чуть-чуть принахмурилась.

— А кто вы такой?

— Я гимназист восьмого класса евпаторийской гимназии. Был арестован по недоразумению, теперь освобожден. Вот мой документ.

Леська дрожащими пальцами вытащил из портмоне бумажку военно-следственной комиссии.

— Я должна посоветоваться с мамой.

Леська остался на балконе с девочкой.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Леся. А тебя?

— Лидль.

— Лидия?

— Нет. Лидль, Лидль, Лидль! — завела она, точно звенела колокольчиком.— А ты кто такой? Капитан?

— Нет.