О! Как ты дерзок, Автандил!

Белое тело той женщины, которая ночью была раздавлена заломом, напоминало вялых и безвольных самок лосося на терках. Они цеплялись за кочки и, обессиленные, всплывали кверху брюхом. Своим нежным и белым брюхом, которое Тайм мог бы разорвать на куски, но он никогда так не делал. На плавающих кверху брюхом самок нельзя нападать.

Из Таймы, распоротой острым ножом, вываливалась гроздьями оранжевая икра, а потом по ее телу стали ползать зеленые жирные мухи.

В животе той погибшей женщины не было ни одной икринки, ее там, наверное, и быть не могло, потому что люди размножаются как-то по-другому, и у них, наверное, нет Таймери, а человек, который сейчас, полуживой, барахтался в реке у залома и выпускал из себя кровь, унес на руках ту женщину к своему костру. Он долго сидел там, согнувшись и обхватив голову руками.

Крови, вытекающей из руки человека, было мало – она растворялась в потоке, но Тайм попробовал ее на вкус, и она ему понравилась. Она не была похожа на рыбью, кровь человека-безумца.

Он оказался упорным, раненый и смертельно уставший человек. Он выбрался наконец из реки, шатаясь, побрел в свой лагерь и там переоделся в сухую одежду. И вскоре человек вернулся! Он продолжил охоту на Тайма.

Но он стал хитрее. Он подошел почти к самому залому и встал спиной к высокому берегу. Мышь-блесну он заменил на серебристую рыбку, похожую на ту самую, которая лежала теперь на дне реки, зацепившись крючком в расщелине, и которая оставила на челюсти Тайма задубевший шрам.

Но и Тайм был осторожен. Теперь он знал, что не нужно хватать блесну, касаясь острых крючков. Нужно просто вовремя выпустить ее из пасти.

Кроме огня, на манящий зов которого плывет рыба, человек придумал пращу. Камень, выпущенный из пращи, убивает врага. Почему же нельзя выпустить из пасти, как из пращи, блесну с острыми крючками?!

16

Руки Димичела дрожали, он промок до нитки, но остался жив, и ему удалось спасти свой спиннинг. Он вернулся к палатке и переоделся в сухую одежду. Ладонь сильно распухла, и ему пришлось заклеить раненую руку пластырем. Он подумал, что теперь, кроме ранок, оставшихся после укуса Адели, новый порез и отек будут мешать ему крутить катушку спиннинга. Плохо, когда рабочая рука ловца тайменей так поранена.

Димичел нисколько не сомневался в том, что в конце концов он поймает тайменя, который мстит ему за гибель детеныша и самки. В яме Большого каньона жила и охотилась семья тайменей. Иван поймал таймешонка, Катрин вывела самку, а на его долю достался самец.

Димичел так думал, что таймень мстит ему.

Димичел понимал, что теперь у него нет иного выхода: во что бы то ни стало ему нужно было поймать тайменя, вытащить из реки и убить. Он думал именно так: убить. Обычно, охотники думают так про зверя, а про рыбу они говорят и думают иначе: поймать, вывести или усыпить. Никто из них даже в мыслях не может представить, что рыбу, даже если она очень большая, можно убивать. И убийцами они себя не считают.

В утро третьего дня Димичел думал иначе, он хотел убить тайменя, который почти победил его – человека! Но Димичел не хотел и не мог уйти побежденным. И смирение, думал он, тут ни при чем.

Он наматывал леску на шпулю, переставлял катушки, подбирая самую сильную, сортировал блесны и проверял кольца креплений на жале спиннинга, он даже не заглянул в палатку и только несколько раз прислушался к прерывистому дыханию сына.

Он нашел оставленный у костра нож. Открыл ножом консервы и, подогрев их на костре, ножом же, как едят все рыбаки и охотники здешних мест, достал из банки волокнистое мясо и съел его. Он не чувствовал вкуса хлеба и намазанной на хлеб икры. Он стал абсолютно равнодушен к алкоголю – к бутылке даже не притронулся.

Таймень взялся с первого раза – впрочем, по-другому и быть не могло, потому что таймень, как правило, хватает блесну на первом забросе или не берет ее вовсе.

Димичел почувствовал сильный рывок. Он был к нему готов, он даже скинул куртку и оставил ее на берегу, чтобы куртка не сковывала движений. Он рассчитал все точно, потому что рыбе, если бы она даже и устремилась в яму под заломом, все равно пришлось бы преодолевать плес, свободный от бревен и коряг. Честная борьба: река, человек, рыба.

Димичел увидел, что таймень, всплыв на поверхность воды и ударив ярко-оранжевым хвостом, идет точно на берег, вслед за натянутой струной леской. Димичел отступал спиной к скалистому берегу. Он достиг уже кромки, и было понятно, что наконец-то тайменю не уйти.

Димичел уже видел в нескольких метрах от себя блестящее тело и желтоватую голову тайменя, которому было, может, сто лет, а может, и тысяча, и которого он все-таки победил.

Блесна вырвалась из пасти тайменя, как из пращи, и ударила его в висок. Димичел потерял сознание. Сила удара зависит от веса тайменя и натяжения лески. Блесна рассекла ему веко и бровь, а крючок порвал оболочку глазного яблока. Блесна не смогла вырвать глаз, потому что удар пришелся по касательной, а не имел направленность внутрь головы. Мышцы и ткани, которыми крепятся органы зрения человека, очень сильны.

Справка