О! Как ты дерзок, Автандил!

Было тепло, но уже наступила осень, и на мокром бревне лежал листочек октябрьского клена. Как звездочка. Прибежала собака светло-коричневого окраса с длинными ушами и обильной шерстью на брюхе. Она подскуливала и тыкалась носом в колени Нестора. Он погладил собаку по голове и ощутил шелковистость ее шерсти. Собака забралась к нему на колени, свернулась клубком, а носом уткнулась под мышку. Мальчик восторженно посмотрел на дядю Автандила.

Мальчик просил у родителей щенка. Мама говорила: «Вон сколько в поселке бегает лаек. Все твои!»

А потом, уже в городке, собаку держать было негде. Жили в тесной квартирке общежития для малосемейных. Общежитие так и называлось – малосемейка. Одна кухня на пол-этажа, общий коридор, где на стенке висят санки и велосипеды. У дверей комнат – детские коляски.

– Гагра, сука, порода кокер-спаниель. Она здесь живет, возле столовой.

– Какая породистая собака!

– Беспризорница, заметь – без ошейника. Старая уже, лет, наверное, десять… Видишь – шерсть лезет и глаза слезятся. Еще и хромает. Говорят, ей миной лапу перебило. Не знаю… Мины у нас давно убрали. Сам увидишь, сколько брошенных собак в Гудауте – бродят стаями. А эта из Гагры прибежала. Потому ее и зовут Гагрой. Ну ладно, Нестор, мне надо идти. Кофе сварить, пляжные матрасы растащить по лежакам, шезлонги расставить. Скоро люди купаться пойдут. «Тархун» себе оставь.

– Хотите я вам помогу, дядя Автандил?

– Лучше искупайся. Днем я буду красить лодки. Лежат почти все лето без моря, рассохлись, – он показал в сторону шлюпок у мола, – приходи, поможешь. Потом мы с тобой на рыбалку поплывем. На скумбрию. Знаю одну банку. Банка – это такая точка в море, песчаная, рыба там собирается.

Нестор посмотрел на море. Подумал: «Штаб можно построить в шлюпке. Капитанская рубка. Еще ни у кого не было такого штаба».

– Не холодно утром купаться?

– Наоборот – вода в море сейчас, как парное молоко… Гагру сильно не корми, Нестор. Она потом от тебя не отвяжется.

6

Мальчик снял футболку и шорты, поежился – все-таки ему показалось, что прохладно. Как-никак начало октября. Босой ногой потрогал воду. Автандил не обманул, море оказалось теплым. Он сбросил трусишки и голый – все ведь еще спали, а спаниель Гагра не считается – вошел в море. Сразу, чтобы не испугаться и не вернуться на берег, мальчик нырнул. Трусы он снял потому, что не хотел выдавать себя. Придет в бунгало мокрым, и мама скажет: «Опять без спроса?! Вот ведь придумал – купаться без взрослых в шесть часов утра! А если простынешь?»

Трудно описать то, что мальчик испытал в море. Почти невозможно. Это как первый раз пробуешь в тундре на морозе абхазский мандарин. Ты его от шкурки очистил – сразу остро запахло мандариновой корочкой, потом одну дольку, цветом похожую на оранжевую морошку, отделил – и впился зубами в сладчайшую мякоть! Есть надо по одной дольке. Много мандаринов на Севере не бывает. Или пьешь грузинский лимонад. Пузырьки взрываются в горле. Нет… Все равно не точно! А… вот как! Снится сон, что задали контрольную по арифметике и почему-то Переверзис гневно говорит: «Садись, Нестор, – два! Из-за твоих “успехов” мы твоего папу уволим из колледжа!» Добрый Переверзис. На самом деле он не такой, как снится. Из-за каких «успехов»? А рядом стоит любимая учительница Сталина Ефремовна и горько плачет… Вынести невозможно! Мальчик просыпается в холодном поту и видит: на стуле лежит приготовленный рюкзачок с учебниками и тетрадками, будильник показывает семь часов утра и ни контрольной, ни двойки в помине нет… И тебя охватывает огромная радость, оттого что ничего плохого с тобой и с близкими тебе людьми не случилось. Беда прошла. Потому что есть море. И оно теперь – твое.