О! Как ты дерзок, Автандил!

Николайе приветствовал Афрония римским военным жестом. Хотя он и не числился солдатом, а был законным либертином – вольноотпущенником. Жест «от сердца к солнцу» символизировал верность римскому кесарю. Афроний Переверзис, как и все полководцы Рима, участвовал в битвах. Он не мог быть назначен наместником, не побеждая в сражениях. Вечный Рим воевал вечно. Многих врагов Афроний истребил в личных схватках. Несмотря на свою полноту, он отлично владел копьем и гладиусом. Рим захватывал все новые земли и города. Все, что накопила империя за долгие годы своего владычества, было заимствовано или отобрано у других стран, народов и племен. Искусство военного строя фаланг, манипул, центурий и когорт, боевая тактика, одежда, военная амуниция, мечи и дротики, даже бои гладиаторов – все было скопировано и талантливо развито в разбойничьем городе Риме. Переверзис по своему складу характера и внутренним желаниям не тянулся к боевым искусствам. Он любил слушать ораторов в сенате, ходил на выступления поэтов, историков и философов, с удовольствием смотрел театральные представления и гладиаторские бои. Судьба и, он считал, боги свели его со звездочетом и математиком Николайе. Небрежно махнув рукой в ответ на приветствие советника, Афроний сказал, словно продолжил вечерний спор:

– Вот ты, Николайе, говоришь этруски… Ну и что – этруски? Разнеженное племя торгашей… Плавали где-то по морям на своих дырявых суденышках. От них ничего не осталось! Мы даже не помним, когда великий Рим стер с лица земли государство этрусков.

– Игемон! Но мы ведь прекрасно помним, что туника, в которую ты одет, пришла к нам из Греции. Вместе с кальцеями. И мой плащ оттуда же. Меч-гладиус достался от испанских кельтов – кельтиберов. А гладиаторские бои – погребальный обряд этрусков. Всего лишь навсего. Посмотри, правая рука начальника твоей стражи Нэста защищена наручем – маникой. Такой наруч есть теперь у каждого легионера. Ламинарные наручи, сделанные из колец, были распространены у персов, скифов и саков. Император Траян вооружил свои легионы маниками для защиты от страшного оружия даков – серповидного фалькса… А боевую римскую колесницу изобрели скифы, варвары, пришедшие с севера! Возникает вопрос: зачем кесарь послал тебя и нас вместе с тобой в Колхиду?

– Ответ ясен. В Колхиде корабельный лес, лен, воск, конопля и смола, фрукты, вино и золотой песок. Клянусь фуриями, когда я через год вернусь в Рим, гвозди в подошвах моих кальцеев будут золотыми!

– Кто бы сомневался, игемон, но только не я! Знаешь ли ты о том, что в Колхиде живут лучшие обработчики железа и непревзойденные мастера ювелирных дел? Керамика, полировка дерева, чеканка монет… Ты собрал в легионе невиданное количество иммунов! Знаешь, зачем они идут на побережье к абгазам? Они идут учиться у них новым ремеслам!

– Все-таки ты не патриот Рима, Николайе. Чему можно учиться у варваров? Жарить с кровью мясо диких кабанов на углях и давить босыми ногами виноград… Рим велик потому, что он освобождает племена и несет им культуру! И да, он заимствует лучшее у других народов. И доводит до совершенства. Таков путь цивилизации вообще и римской в частности.

– Игемон, такая цивилизация опасна, извини великодушно, ожирением государства. Захват чужих земель и присваивание чужих достижений – путь в никуда. Могуч тот кесарь, который дарует свободу любому народу. А взаимообогащение культур и ремесел – путь великой гуманистической идеи. О ней мы говорили с тобой в прошлый раз. Формула философов-греков.

Афроний недовольно пожевал губами.

– Насчет кесаря. Будь осторожнее в суждениях. Все-таки ты несдержанный в своих оценках человек. Кстати, Николайе. Я все забываю тебя спросить… О чем ты так часто на привалах шепчешься с Нэстом?

– Если ты помнишь, игемон, начальником твоей личной охраны он стал по моей протекции. Надеюсь, ты смог убедиться в его верности и храбрости? Если бы тогда, два года назад, я сказал тебе, что мы с Нэстом из одного племени, более того – он мой сын, вряд ли ты согласился бы сделать его главным стражем. Ты бы побоялся нашего с ним заговора.

– Так вы – скифы?

– Да, игемон. Наш род происходит из индигирсих скифов. Самых северных.

– Где ты учился грамоте и наукам?

– Вместе с семьей я был пленен в Греции. Служил умному человеку, философу и врачу. Медицина связана с движением планет. Поэтому мне пришлось заняться астрономией. Служил безупречно много лет. Тот человек даровал мне свободу, и я стал либертином. Но мой сын и моя жена Тамара – они по-прежнему в рабстве. Служа тебе, игемон, верой и правдой, они надеются стать вольноотпущенниками.

– Где служит твоя жена Тамара? Уж не та ли это целительница, которая врачует легата Автандила?

– Именно так, игемон. Врачевала. Но потом завистливые люди обвинили ее в колдовстве. С врачами так часто случается, особенно с врачами греческой выучки, с острова Кос. Ты наверняка помнишь братьев Стертиниев.

– Греков-медиков не раз уличали в отравлениях. «Ввел в горло Клавдия смазанное ядом перо…» – цитирую Тацита.

– Не хочется тебя поправлять, игемон…