О камушках и рыбках(СИ)

Маргарита, как маленькая, прижалась к матери. Альбин не мог себе позволить такой роскоши, но и он тихонечко сидел подле них и слушал, как мать напевает старую колыбельную. Ту самую, что помогала им уснуть в детстве, когда они болели или боялись грозы, и когда няньки, не в силах унять своих воспитанников и не имея возможности просто-напросто их отшлепать, звали на помощь королеву-мать.

Плутала в овражке овечка,

Бубенчик ее звенел.

Пугливо стучало сердечко,

Ах, только бы волк не съел.

Бубенчик звенел и песенку пел,

Пастушка на звон пришла.

Овечку свою, малютку свою,

Домой поскорей отвела.

И спела ей песенку эту.

Бубенчик, молчи, не звени!

Спи-засыпай, овечка.

Спи, мое счастье, усни.

Альбину хотелось, чтобы у него было все так же, как у родителей. Он любовался их отношениями, тем, как отец и мать были созвучны, как тихо и спокойно ладили.

Может быть, зря он отказался от фамильного заклинания, раз оно помогло родителям найти друг друга?

Но было поздно что-то менять.

Глава 8. Рюмочка коньяку.

Вторая невеста понравилась ему с первого взгляда. Тихая и одухотворенная, она сидела в кресле-качалке в пол-оборота к принцу и была полностью погружена в книгу. Он стоял в дверях, недвижимый и незримый, и любовался ЕЮ. Ее склоненной головкой с темными завитыми локонами, высоким белым воротничком и черным платьем, изящными щиколотками, маленькими лаковыми туфельками. Читающая женщина всегда производила на него хорошее впечатление. "А вдруг это ОНА?", - подумал Альбин, и сердце его заколотилось.

- Прошу прощения, - негромко, чтобы не испугать, произнес он.

Она не вздрогнула. Медленно закрыла книгу и повернулась к нему. И вот тут невольно вздрогнул он сам: на него с улыбкой смотрела сморщенная старушка.

- Ты кто, сынок?

- Вообще-то я принц, - сказал он убито. А следовало бы ответить честно: "Я, бабушка, балбес". Это ж надо было не сообразить! Не упомянуть в своем заклинании возраст!

- Ах ты бедняжка, - сочувственно сказала она. - Ну ничего, ничего, кто из нас не ошибался. А ты чей принц, деточка, наш или заморский?

Альбин назвал себя, и оказалось, что старушка в принцах очень даже разбирается. Точнее, она разбиралась в истории королевских родов, поскольку покойный муж ее был известным историографом, написавшим знаменитую "Историю о сотвореньи мира и найважнейших событиях в нем", переведенную на сорок три языка и двенадцать наречий.

- А как же тебя сюда занесло? - спросила она сочувственно. - Помнится, в вашем родовом поисковом стихотворении старухи не упоминаются.

- А я решил свое собственное заклинание сочинить... В прозе... - признался Альбин.

- Невесту мечты ищешь, стало быть, - понимающе усмехнулась вдова.

- Стало быть, ищу, - кивнул он и вздохнул.

- Вот и мой внучок такой же, как ты, упрямый, - охотно поделилась старушка. - Тоже решил все по-иному сделать. Хочет жениться на умной. А где её взять? Он и сам не дурак, конечно. Математику знает, шахматы, картографию. Телескоп вот давеча приволок, и все на луну глядит. Я ему говорю: неужели на луне будешь невесту искать? А он говорит: придется - и на луну заберусь. Бедовый!

Альбин вспомнил дом с бархатными портьерами.

- На луне-то девушки вряд ли водятся, - сказал он, - а вот пускай ваш внучок на земле поищет. Встречалась мне одна девица, Марианна, отца в шахматы обыграла, так тот осерчал, запер ее в доме, замуж идти заставляет... У них на гербе крендель, и отец ее - лучший булочник королевства. Только вот какого королевства, я запамятовал...

- Хорошая загадка, - обрадовалась старушка. - Загадаю внуку, как проснется. Всю ночь звезды считал, а теперь спит, не добудишься.

Она поднялась и легкой, совсем не старческой походкой подошла к погребцу красного дерева.

- Чует моя голова, что погода портится. Ох, не миновать мигрени. Нужно скорее лекарство принять.

Звякнув крышечкой графина, старушка налила душистого коньяку в походные серебряные рюмочки. Альбин усмехнулся. Первый раз в жизни он выпивал с дамой наедине.

После третьей порции лекарства у принца развязался язык.

- Мне все твердят: помни, кто ты есть и в чем твой долг, - разглагольствовал Альбин. - А кто я есть? Кем я могу быть, если я уже - принц, и это считается чем-то вроде призвания? Мол, если ты принц, то тебе больше никем и быть не надо, просто хорошо питайся, береги себя, выгодно женись, наплоди наследников и передай в старости корону самому достойному из них. И это всё! Всё!

- Ах, Альбин, - сказала старушка, - если верить твоим словам, то девяносто девять процентов людей считает себя принцами! И мечтает ничего не делать, хорошо питаться и плодить наследников.

- Но это же так скучно! - воскликнул Альбин. - Это так мало!

Вдова заливисто рассмеялась и снова звякнула крышечкой. Коньяк убывал. Мигрень, если и заглянула в эту комнату, то удалилась в ужасе. А за распахнутым окном уже похохатывал гром и хлестали круглые капли дождя.