О хранении чувств

Когда блаженный Никодим увидел эти искажения, которые могли ввести православных христиан в заблуждение, он был сильно огорчен и долго не мог после этого обрести покоя. В сильной скорби провел он два месяца в келье братьев Скуртеосов, затем поселился у старца Сильвестра в келье во имя святого Василия. Там он продолжил духовные подвиги, написал труд "Христианская этика", отредактировал "Надгробные песнопения". Закончив эти труды, святой Никодим ушел из кельи святого Василия из-за сложностей, возникших в его отношениях с послушником старца Сильвестра, и водворился в монастыре Пантократор. Но затем любовь к уединению побудила его поселиться в пустынной каливе рядом с кельей во имя святого Василия. Там он жил, как Ангел во плоти, не имея даже и насущного хлеба. Помогали ему братья Скуртеосы, часто приглашавшие его на трапезу. Но и тогда, даже и настрадавшись от голода, он готов был забыть о еде и начинал беседу, если кто-либо задавал ему духовные вопросы, так что старцу кельи приходилось просить блаженного Никодима остановиться, чтобы дать внимавшей красноречию преподобного братии возможность закончить трапезу.

В этой пустынной каливе преподобный Никодим отредактировал Молитвослов, второй "Эксомологитарион" (книгу об исповеди), а затем принялся за труды по экзегетике. Он растолковал четыре послания апостола Павла и семь соборных посланий, перевел и растолковал "Толковую Псалтирь" Евфимия Зигабена и девять песен Священного Писания. Этот свой труд святой старец назвал "Сад Благодати". Все его толкования полны глубоких богословских мыслей и нравственных поучений.

Что сказать о всех искушениях и гонениях, какие претерпел этот великий светильник Церкви? В то время как он подвизался и писал по откровению свыше свои духовные книги, он испытал столько неправедных обид от необразованных людей и от невидимых врагов — бесов! О первых святой ничего не говорил, поскольку, считая их за истинных братьев и своих благодетелей, он все терпел и прощал всем от всего сердца. Невидимые же его враги часто по ночам, когда он бдел и писал, начинали громко разговаривать под самым окном кельи. Преподобный не обращал на них никакого внимания, а нередко и смеялся над их безумными и бесстыдными выходками. Однажды ночью, когда он еще жил на острове Скиропулосе, он услышал такой шум, что подумал, будто упала стена, находившаяся рядом с их каливой. Наутро он увидел, что стена стояла на месте. В другой раз он отчетливо услышал голос: "Этот писака". Иногда он слышал стук в дверь каливы. Когда он толковал тридцать четвертый псалом, стих шестой: Да будет путь их тьма и ползок, и Ангел Господень погоняяй их, то услышал такой шум, как будто проходило целое войско. Бесы предпринимали все для того, чтобы испугать блаженного Никодима. И надо сказать, в самом начале своих подвигов он был очень боязливым, так что, когда ложился спать, оставлял дверь кельи открытой, чтобы при надобности позвать братий. Но когда святой Никодим стал жить в уединении, он настолько укрепился благодатью Божией, что все эти страхования бесовские почитал за шалости и "стрелы младенцев".

Так проходила в подвигах жизнь старца. Бедствиями и искушениями был он испытан, как злато в горниле (ср.: Притч. 17, 3), и ярче солнца воссияли его добродетели. В последние годы своей жизни преподобный Никодим перебирался с места на место, занимаясь изучением разных списков и рукописей, хранившихся в монастырях Афона. Он писал и жил укреплявшим его Христом, так что мог сказать вместе с Павлом: Живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). За семь лет до кончины блаженного его труды переписал монах Кирилл Кариофаллис, составивший и список его семнадцати работ и их изданий.

Слава о добродетелях и мудрости этого великого отца Церкви разнеслась повсюду. Те, кто нуждался в духовном руководстве, спешили к нему за утешением и советом. Уязвленные грехами, оставив своих архиереев и духовников, стекались к Никодиму не только из скитов и монастырей, но и из разных стран и окраин, чтобы увидеть его и получить от него наставление. Этот подвиг духовного окормления вместе с обычными молитвами, бдениями и другими подвигами, которых преподобный Никодим не оставлял, подорвали здоровье старца и вынудили его укрыться в келье иконописца Киприана.

Уже незадолго до кончины он собрал трехтомный Синаксарий, истолковал каноны Господских и Богородичных праздников ("Иортодромион"), истолковал степенны Октоиха ("Новая лествица"). И наконец, написал "Исповедание моей веры" — в обличение злостных нападок, которым он подвергался со стороны некоторых неблагонамеренных монахов Афона.