О Китае

Примеров такого сорта неформального поведения насчитывалось немного среди как китайских, так и советских коммунистических лидеров. Многие непосвященные недооценивали Цзян Цзэминя, ошибочно принимая его добродушный стиль за отсутствие серьезности. Но истина заключалась как раз в противоположном. Дружелюбие Цзяна предназначалось для определения линии, которую он вел, делая ее еще более определенной. Когда, как он считал, затрагивались наиболее жизненно важные интересы его страны, он мог быть решительным по образцу его предшественников-титанов.

Цзян Цзэминь был космополитом в достаточной степени, чтобы понимать, что Китай должен будет действовать в рамках международной системы, а не в изоляции или господстве Срединного государства. Это тоже очень хорошо понимал Чжоу Эньлай, как и Дэн Сяопин. Но Чжоу мог претворить свое видение только частично из-за все душащего присутствия Мао Цзэдуна, а Дэну это не удалось из-за Тяньаньмэня. Любезность Цзяна вытекала из его серьезной и расчетливой попытки встроить Китай в новый международный порядок и восстановить к нему доверие в мире, с тем чтобы и залечить домашние раны Китая, и смягчить его международный облик. Разоружая критиков эпизодическими эпатажными поступками, Цзян являл миру привлекательное лицо правительства, работающего над тем, чтобы разорвать международную изоляцию и избавить свою систему от судьбы советского коллеги.

Для реализации международных целей Цзян Цзэминю повезло иметь одного из опытнейших министров иностранных дел, которых я когда-либо знал, — Цянь Цичэня, а в качестве главного лица для проведения экономической политики, обладающего исключительным умом и целеустремленностью, — заместителя премьера (а в будущем премьера) Чжу Жунцзи. Оба были однозначными сторонниками понимания того, что большинство имевшихся в Китае политических институтов лучше всего отвечают интересам страны. Оба также полагали, что продолжение развития Китая требовало углубления его связей с международными институтами и мировой экономикой — включая западный мир, часто высказывающий критику в адрес китайской внутренней политической практики. Следуя курсу Цзяна на демонстративное проявление оптимизма, Цянь Цичэнь и Чжу Жунцзи включились в активную международную жизнь, много путешествовали, участвовали в международных конференциях, давали интервью, активно вступая в дипломатические и экономические диалоги. Они часто сталкивались со скептически и критически настроенной аудиторией, но делали это решительно и с хорошим чувством юмора. Не все китайские наблюдатели получали удовольствие от контактов с западным миром, который рассматривался как относящийся с пренебрежением к китайским реалиям; не все западные наблюдатели одобряли усилия по установлению контактов с Китаем, не отвечающим политическим ожиданиям Запада. Об управлении государством судят по тому, как государственные деятели справляются с двойственными моментами, а не с абсолютно ясными истинами. Цзян Цзэминь, Цянь Цичэнь, Чжу Жунцзи и их старшие соратники смогли вывести страну из изоляции и восстановить хрупкие связи между Китаем и скептически настроенным западным миром.

Вскоре после своего назначения в ноябре 1989 года Цзян Цзэминь пригласил меня на беседу, в ходе которой представил события через призму возврата к традиционной дипломатии. Он не мог понять, почему реакция Китая на внутренние проблемы вызвала разлад отношений с Соединенными Штатами. «Между Китаем и Соединенными Штатами нет больших проблем, за исключением Тайваня, — считал он. — У нас нет проблем границ, по тайваньской проблеме в Шанхайском коммюнике установлена хорошая формула». Он подчеркнул, что Китай не претендует на применение внутренних принципов за границей. «Мы не экспортируем революции. Но общественная система в Китае базируется на нашей собственной исторической позиции».

В любом случае Китай продолжит экономические реформы: «В том, что касается Китая, дверь всегда остается открытой. Мы готовы реагировать на позитивные жесты со стороны США. У нас много общих интересов. Но наша реформа — дело добровольное, никто не вправе будет нам ее навязывать.

Китайская история подтверждает: чем больше давление, тем сильнее сопротивление. Я, как выпускник вуза естественных наук, попытаюсь расшифровать порядок вещей с точки зрения законов естественных наук. Население Китая составляет 1,1 млрд человек. Оно огромно, существует много разных особенностей. Его не так легко подталкивать вперед. Как старый друг, я говорю с Вами откровенно».

Цзян поделился со мной своими впечатлениями о тяньаньмэньском кризисе. Судя по его объяснению, китайское правительство не было «психологически подготовлено к этому событию», а Политбюро с самого начала раскололось. По его версии событий, героев оказалось мало — как среди студенческих лидеров, так и в партии. Их он описал с сожалением как неэффективно действовавшую и разъединенную перед лицом беспрецедентной проблемы силу.