О ком грустит Пьеро

Кэтрин молча встала с искаженным мукой лицом и, не оглядываясь, торопливо вышла из ресторана. Дэвид уронил руки на стол, но не стал догонять ее, понимая, что сейчас это бесполезно. Черная кожаная сумочка осталась лежать на стуле, и он, подозвав официанта и расплатившись, открыл ее. Помада, бумажник, платок, пахнущий духами… Вот, карточка отеля с адресом!

Выбежав на улицу, Кэтрин на секунду замерла: крохотная искорка надежды еще тлела в ее душе. Но порыв ледяного ветра погасил ее, залил дождем и слезами. Задыхаясь, Кэтрин шла по освещенному бледными фонарями тротуару, не разбирая дороги. Мысли смешались, и не было сил думать о том, что случилось. Она только через некоторое время заметила, что забыла в ресторане сумочку, но вернуться туда… Нет, ни за что.

Отель находился через несколько кварталов, но идти становилось все трудней — косой дождь заливал лицо, и казалось, что если вдыхать слишком глубоко, то можно захлебнуться. Кэтрин заставила себя шагать неимоверным усилием воли. И, добравшись наконец до номера, буквально упала на кровать.

Единственное, что могло сейчас помочь, — это крепкий сон. Утром жизнь вернется, но сейчас ей хотелось лишь одного: исчезнуть, покинуть эту жестокую реальность, где не было справедливости, где на любовь отвечали презрением и насмешкой.

Кэтрин так устала верить и надеяться, что готова была в эту минуту отказаться от всего на свете, только бы забыться. Совершенно разбитая, она забралась под одеяло и прижалась мокрой от слез щекой к подушке. И какие-то высшие силы смилостивились: стоило Кэтрин закрыть глаза, как она уснула.

Утро было безрадостным и горьким, несмотря на то, что ветер разогнал тучи и выпустил на ярко-синее небо золотой диск солнца. Нехотя встав и приняв душ, Кэтрин медленно принялась собирать вещи. Здесь ей больше нечего было делать, надо заказать билеты и улетать из неприветливой Англии куда-нибудь к теплому морю. В дверь постучали. Думая, что это Сандра привела Эрни поздороваться, Кэтрин открыла и тут же негромко вскрикнула от удивления.

— Не смотри на меня с таким ужасом. — Дэвид вошел, прижимая к груди огромный букет алых роз. — Нам надо поговорить.

Медленно отступив в глубь комнаты, Кэтрин молча опустилась на край кровати, не чувствуя ничего, кроме безграничной усталости и страха. К чему новые объяснения, если и так все ясно.

— Прости меня за вчерашний вечер. — Дэвид достал из пакета бутылку шампанского и два хрустальных фужера и аккуратно расставил на столике. — Я не хотел тебя обидеть.

— Теперь уже не важно, — тихо сказала Кэтрин. — Я уезжаю из Англии.

Он, словно не слыша ее слов, принялся открывать шампанское. Пробка с громким хлопком вылетела из горлышка. Разлив золотистую пенящуюся жидкость, Дэвид подал один бокал Кэтрин и опустился перед ней на колени.

— Возможно, я несколько старомоден, — начал он взволнованным голосом. — Но полагаю, что предложение руки и сердца должен делать все-таки мужчина.

Она смотрела на него расширившимися глазами, еще не понимая, к чему он клонит.

— И поэтому я прошу тебя стать моей женой. — Дэвид вынул из кармана обитый синим бархатом футляр и, открыв его, достал золотое кольцо. — Ты согласна?

Кэтрин протянула руку, и он надел кольцо на безымянный палец. А потом припал губами к ее прохладной ладони.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Мы были такими глупыми, мы едва не разрушили наше счастье.

Она прижала к себе его голову, с наслаждением вдыхая аромат волос, уже почти забытый. Сладкая боль на мгновение пронзила сердце, но тут же прошла, уступая место нежности. Неужели это произошло на самом деле? Не в состоянии еще поверить до конца, Кэтрин приникла к Дэвиду, боясь, что, если отпустит его хоть на секунду, он исчезнет.

Он поднял к ней побледневшее лицо и улыбнулся светло и открыто. Теперь между ними не стояло ничего, что могло бы помешать любви. Ссоры и обиды забылись, горечь растворилась в радости ощущения близости, в переполнявшем душу восторге.

— Я должна кое-что сказать тебе…

Кэтрин взяла руку Дэвида и приложила к своему животу. В первое мгновение он ничего не понял, но, почувствовав под ладонью округлость, взглянул на Кэтрин вопрошающе.

— Да, — сказала она. — Я ношу твоего ребенка. Уже три месяца…

— Ты беременна? — Эта новость так ошеломила и обрадовала его, что слова слетали с губ помимо воли, быстрее, чем он успевал подумать. — Господи, какое счастье! Ты родишь мне ребенка. Она не соврала!

— Кто? — настороженно спросила Кэтрин.

— Мне недавно гадали по руке и обещали долгую жизнь и двоих детей, а я не поверил. — Дэвид, подхватив ее на руки, закружил по комнате. — Я люблю тебя!

Она с улыбкой смотрела на него: теперь он сам походил на мальчишку, от вчерашней усталости и опустошенности не осталось и следа, глаза сияли, и даже морщинки, казалось, разгладились.

— Я сегодня же позвоню директору и скажу, что улетаю. — Дэвид присел на постель, не отпуская Кэтрин. — Я был глупцом, признаюсь. Я согласен даже на Лос-Анджелес…