О ком молчит Вереск

— Изменил здесь многое на свой вкус, — проворчал недовольно Марко, — отцу бы не понравились все эти статуи, фонтаны. Ну да ладно. Его дом… что хочет, то пусть и делает.

Мы вошли в огромную залу, наполненную гостями, снующими с подносами официантами, танцорами и танцовщицами, облаченными в блестящие костюмы.

И он, как всегда во всем черном, посреди всеобщего пиршества стоит с бокалом в руке, развлекая двух женщин, которые слушают его с открытыми ртами. На нем точно такая же рубашка, как на Чезаре… с такой же вышивкой. Рубашка, которую я так хорошо помнила, и которая мне нравилась. Быстро обвел взглядом зал, отвернулся и тут же снова обернулся, впиваясь в меня сумасшедшим взглядом.

Мне вдруг показалось, что стало невероятно тихо, что все люди вокруг исчезли, что свет вокруг нас погас, и огромная хрустальная люстра освещает только его с этим бокалом в руках и с этим диким взглядом исподлобья. Как будто сейчас сожрет меня им, обглодает до костей… а мне, как же унизительно хочется быть сожранной. Эти проклятые бархатные глаза, невыносимо красивые, невыносимо мрачные, обещающие адские муки. Мне кажется, я смотрю в них целую вечность. Пока вдруг рыжеволосая женщина, стоящая рядом с ним, не повисла на его руке и не спросила громко по-русски:

— Любимый, это и есть жена твоего брата?

Глава 9

— Познакомьтесь — это моя жена Елизавета.

— Кажется, ты говорил ее зовут Анастасия. — переспросила Марко.

— Ваши русские имена все похожи. Я перепутал. — ответил и пожал плечами. Марко выглядел напряженно и явно нервничал.

— Или Люси… — спросила я и с вызовом посмотрела на Сальву.

— Люсьен — это мой жеребец. Орловский чистокровный рысак. — ответил он, усмехаясь уголком своего чувственного рта, заставляя ощутить себя идиоткой.

— А вот мою красавицу все же зовут Лиза.

Представил еще раз мне и Марко рыжеволосую красавицу. Этот ненатурально-оранжевый цвет разъедал глаза. Как и ее сладострастное выражение лица, с каким она смотрела на Сальву, повиснув на его руке. А у меня в груди торчала вилка. Не нож, не лезвие, а вилка, чтобы дыр было побольше и чтоб мясом наружу так, чтоб от боли немели пальцы. Красивая, молодая, породистая. В ослепительно красном платье с огромным обручальным кольцом на тонком пальце.

— Это Марко — мой брат и его…супруга Юлия.

— Ооо, мой муж так много о вас рассказывал, — жеманно улыбаясь, ответила Лиза и погладила волосы Сальваторе на затылке. Я увидела, как он отстранил ее руку и хотела злорадно выдохнуть, но он сжал ее пальцы в ладони, поглаживая запястье, и мне захотелось сдохнуть. Прямо сейчас. Здесь. На месте.

— Какие очаровательные линзы, где заказывали? Я свои голубые заказала во Франции у самого Шантоле, его порекомендовал мне доктор Шварц, известный в мире пластический хирург. Вы не можете его не знать.

Пропела Елизавета, а я заставила себя дышать медленнее и ровнее.

— Это не линзы. Это мой цвет глаз. Понятия не имею, кто такой Шантоле и тем более Шварц. Я не интересуюсь пластической хирургией.

— Да? — коричневые брови удивленно приподнялись. — Я думала, над вашей внешностью поработал именно Шварц. Совершенно незаметно следов.

Она начала меня раздражать, и я повернулась к Марко.

— Дорогой, принеси мне, пожалуйста, холодной воды, здесь ужасно душно.

И не только от вида рыжеволосой Лизы, но и от взгляда Сальвы, который сейчас вызывал во мне ураган ненависти.

— У вас невероятное платье. Такие шедевры никогда не выйдут из моды. Сколько ему лет? Судя по фасону около двадцати.

Резко повернулась к рыжей и, с трудом подавив раздражение, ответила.

— Конечно, никогда не выйдут из моды, ведь они усыпаны бриллиантами.

— Как? — глаза рыжей загорелись. — Все эти камни — бриллианты? Это…это же целое состояние! — воскликнула она, хлопая длинными ресницами, и я увидела, как Сальва сильнее сжал ее руку.

— Да…тот, кто подарил мне это платье, был невероятно щедрым.

— Ваш муж?

— Да…можно и так сказать.

Ответила я, встречаясь взглядом с Сальваторе и видя, как на дне его дьявольских зрачков пляшут языки пламени.

— Насколько нужно быть одержимым женщиной, чтобы сделать такой невероятный подарок. Но любой одержимости рано или поздно приходит конец, а бриллианты никогда не перестают радовать.

Это намек на то, что я не выбросила платье ради бриллиантов?

— Случайно сохранилось в старых тряпках. Я удивилась, что его не выбросили со всем остальным ничего не значащим барахлом.

Ударила и вздернула подбородок, увидев, как напряг скулы.

— Выбросить бриллианты? Вы серьезно?

— Ооо, мой муж подарил мне тысячи новых нарядов, не менее шикарных.

— Что ж ты не надела ни одно из них, невестка?

Черные глаза прищурились, и я высокомерно ответила.

— Остальные наряды больше подходят для великосветских приёмов и важных банкетов, а на новоселье сойдет и так.

Вернулся Марко и подал мне стакан с водой.

— В этом доме только вино, ликеры и газированные напитки. С трудом нашел воду.

Сальваторе вдруг щелкнул пальцами, и разговоры стихли.