О ком плачет Вереск

– Их надо проучить. Убить всех, кто приедет на эту встречу, а самому главному отрезать язык и отправить его вдове.

– Копов будет слишком много. Это национальный праздник.

– Порка должна быть показательной, но неожиданной. Этот сукин сын должен сдохнуть на глазах у всех…. вместе с копами.

Я судорожно сглотнула, и кто-то вдруг накрыл мне рот ладонью. Марко. Он потащил меня в сторону домиков для прислуги.

– Это что…это…

– Не знаю. Может, игры такие.

– Игры?

– Да. Квест там какой-то или…

Все он прекрасно знал. Это я ничего не знала. Это я жила в своем розовом мире, где добро побеждает зло, а парень, который любит животных, не может стать серийным маньяком. А ведь все очень просто… кто сказал, что серийные маньяки не любят животных?

– Где он?

– Здесь. У ограды.

Марко привел меня к яме, выкопанной под самым забором. Я глянула вниз и тихо вскрикнула, увидев там Сальваторе в окровавленной рубашке.

– Пришла посмотреть – не сдох ли я, малая? К краю не подходи, а то труселя твои увижу.

Крикнул Сальва снизу, усмехаясь своей самодовольной ухмылочкой.

– Придурок! Я в шортах!

– Вылезу уши надеру! За придурка!

– Ты вылези сначала, верзила! На вот! Сил наберись!

Швырнула ему в яму кусок пирога, завернутый в салфетки и в полиэтиленовый пакет.

– Мммм, буччеллато. Люблю.

– Пошли! Кто-то идет!

– Верзилааа, – крикнула, но Марко потянул меня снова в сторону, – я ночью приду!

– Та ладно, а от страха в трусишки не наделаешь?

– Сдались тебе мои трусы!

– Беспокоюсь о тебе, малая! Я заботливый!

– Идем! Я же сказал, что он в порядке!

Марко утянул меня за кусты, и мы укрылись в высокой траве, когда мимо ямы прошел Альфонсо со своей делегацией.

Глава 6

Сицилия. Палермо 1998 год

Да, мой убийца, я тебя люблю!

Люблю до дикости, до ран, до униженья,

До одержимости, отчаянно, порочно

и до безумного по лезвию скольжения,

Когда порезы счастьем кровоточат.

От ревности, захлебываясь болью,

Ты режешь наши души на куски,

Со мною рядом истекаешь кровью,

А без меня подохнешь от тоски.

Они не расходились спать и, как назло, допоздна сидели за столом уже на улице в беседке. Прямо под разноцветной гирляндой играли музыканты, и пел какой-то худосочный, хвостатый певец, завывая на луну. Его голос перебудил собак на псарне, и они перекликались с ним после каждой рулады. Мужчины играли в карты, а женщины обсуждали новую коллекцию от Армани. Мне это было неинтересно, и я со скучающим видом думала только об одном, как отсюда смыться и отнести Сальве фрукты и сок. Я даже умудрилась спрятать в карман платья несколько яблок, банан и печенье.

– Как там тебя называл Марко, Гладиолус… Эй…

Обернулась и увидела ту самую белобрысую. Она сидела напротив меня и ковыряла вилкой в пустой тарелке. Рядом еще две подружки. Поглядывают то на меня, то на нее.

– Джули.

– Нет. Тебя назвали, как какое-то дурацкое растение.

Подружки хохотнули, а я осторожно положила вилку возле тарелки.

– Не думала, что деменция настигает уже в столь юном возрасте.

– О чем ты, малявка?

– Склероз. Нужно непременно обратиться к врачу.

– Ты что там бормочешь себе под нос?

Она начинала злиться, и ее кукольное лицо приобретало хищно-уродливые черты.

– Еще и плохой слух. Что будет лет через пять?

Я пожала плечами, а она подалась вперед и прошипела.

– Ты – мелкая, уродливая дрянь. Не лезь к Пауку, ясно? Он мой! Еще раз тебя возле него увижу, обломаю твои тонкие ручки и ножки.

Она не успела договорить, я толкнула в ее сторону стакан с гранатовым соком, и он аккурат вылился ей на подол белого платья между ног. Она вскочила из-за стола.

– Упс…какая неожиданность. Ты прокладки не забыла?

– Тыыыы!

На нас все обернулись, и девка бросилась в сторону дома, но я успела поставить ей подножку. Она прокатилась на животе по траве, и в добавок к красному пятну появились зеленые разводы.

– Мэрион, дочка… что случилось? – закудахтала вокруг нее тучная женщина в немыслимом красном наряде.

– Не трогай меня… отстань! – грубо оттолкнула ее блондинка, вставая с колен. – Она облила меня, а потом толкнула! Уберите отсюда эту психопадочную!

– Юлия! – грозно прикрикнул отец.

За девкой бросились ее подружки и мать.

– Немедленно встань из-за стола и иди в свою комнату! Сейчас же!

Это то, что мне и было нужно.

– С удовольствием!

Я прокралась к ограде, когда веселье было в самом разгаре. Притащила пакет с фруктами, прихватив также перекись, вату и замораживающий крем, который притащил для меня из аптечки Марко. Сам он со мной не пошел. Сказал, что по вечерам всегда проверяют в постели он или нет. Трус. Я же сказала.

– Эй, Верзила, скучаешь?

Парень задрал голову и улыбнулся.

– Та нет. Это охрененно веселое место.

– На. Лови ужин.

Швырнула ему вниз пакет.

– А теперь меня лови.

– Э неет, малая. Так не пойдет. Тебе здесь нечего делать. Давай, чеши в свою комнату.