О ком плачет Вереск

Альфонсо и мой отец. Я даже не заметила, как они оказались на улице под окнами кабинета. Судорожно сглотнула и стиснула руки, боясь посмотреть на отца, который смирил меня яростным взглядом.

— Добрый вечер, синьорита. — Альфонсо мне улыбнулся и тут же повернулся к папе. — Это твоя дочь, Микеле? Какая красавица выросла! Редкостный цветок. Ты нарочно ее прячешь от всех?

— Юлия сосватана, после ее Дня рождения состоится помолвка, и через месяц она поедет к своему жениху в Бруклин.

Я быстро посмотрела на Сальваторе и увидела, как он стиснул челюсти.

— Мои поздравления тебе, Мик. Невиданная красота. Надеюсь, ее жених достоин такого счастья.

— Более, чем достоин. Он уважаемый человек. Честный и порядочный…

Прозвучало двусмысленно. Как будто эту фразу можно было бы продолжить «не то что вы»… Я поежилась, ощущая эти невидимые флюиды враждебности, или мне показалось? Они же помирились. И даже приезжали к нам с Марко.

— Да, порядочность в наше время весьма редкое качество, а преданность и подавно. Идемте в дом. Думаю, твой управляющий уже нашел все нужные документы.

Я ждала, спрятавшись за шторкой, пока уедет их машина… а точнее, ждала, когда увижу его издалека. Как распахивает дверь перед отцом, давая ему первым сесть в машину, как садится сам за руль.

Издалека он совсем не похож на Сальву, которого я знала… издалека он Паук. С вкрадчивыми движениями накачанного, спортивного тела, хищным поворотом головы и таким же профилем с носом с небольшой горбинкой, который делал его лицо еще более мужественным.

Внутри все сжалось от тоскливой мысли, что я его больше не увижу. Что меня на самом деле отдадут за Косту и увезут в Америку.

Весь оставшийся вечер я так и не вышла из комнаты. Я рисовала в своем скетч-буке полупаука-получеловека, удивительно похожего на Сальваторе ди Мартелли, пока не услышала под окнами тихий свист. Вначале думала, мне показалось, но свист послышался снова. Какая-то знакомая классическая мелодия. И только один человек мог ее насвистывать…

Подошла к окну, отодвинула шторку и закусила нижнюю губу, когда увидела темный силуэт внизу.

— Спускайся, малая.

— Здесь высоко и нет виноградника.

— Прыгай… первый раз, что ли.

Сердце забилось, затрепетало, ухнуло в низ живота. Бабочки стали жутко огромными и с такой силой махнули крыльями, что у меня перед глазами вспыхнули фейерверки радости.

Глава седьмая 2003 год

Сицилия. Палермо 2003 год

Зовись иначе как-нибудь, Ромео,

И всю меня бери тогда взамен!

(с) Шекспир. Ромео и Джульетта

Порочно, слишком откровенно.

В твоих глазах и рай, и ад…

Кто в них тонул уже наверно,

Не возвращается назад…

(с) Ульяна Соболева

— Идем!

И за руку тянет. Пальцы у него горячие, сильные, и высвободить ладонь не хочется, а хочется так сжать, чтоб больно стало. Мне. Чтобы ощутить, что это по-настоящему.

— Куда?

— Показать что-то хочу.

Я остановилась, и Сальва обернулся, нахмурился. И мне захотелось провести пальцами по двум складкам над переносицей, чтобы разгладить.

— Не доверяешь?

— А можно доверять? — спросила, попыталась освободить руку, но он удержал.

— Нельзя, малая. Ни мне, ни кому-либо еще, — а потом зловеще добавил, — мне особенно. Так что беги обратно.

И отшвырнул мою ладонь.

— Не командуй мной. Кому захочу, тому и буду доверять. Показывай. Что там?

И сама за руку схватила. Закусил нижнюю губу, улыбается. Довольный.

— Любопытная. Как была, так и осталась.

— А ты — зануда и умник. Каким был, таким и остался. Давай показывай, а то скучно с тобой.

— Скучно? — спросил яростно, сдавил мою руку и побежал, потащил меня за собой по заповеднику, вглубь лесопосадки. Ветки по лицу бьют, по рукам, а я бегу, что есть силы. Можно подумать, у меня был выбор не бежать.

Пока не выбежали на берег узкой речки, скорее похожей на темную вьющуюся зигзагами бурлящую ленту. Именно в этом месте Орета больше напоминала ручей. Я запыхалась так, что пришлось опереться на колени, чтобы отдышаться.

— Слабачка.

— Я в узких туфлях…

— Отмазки. Просто слабачка.

Поднялась, все еще тяжело дыша, а он взгляд ниже опустил, к бешено вздымающейся груди, и вся краска к лицу прилила, я даже ощутила, как покалывает кожу.

— Ты решил показать мне достопримечательности Палермо? Я их знаю лучше тебя.

— Ну давай блесни эрудицией.

Наклонился сорвал какую-то травинку и сунул в рот… между своими умопомрачительными полными губами. Такими мягкими на вид. Чувственными. Какие они… если тронуть их пальцами или своими губами?

— Во времена господства на Сицилии арабов река называлась Вади аль-Аббас, о чём сохранилось упоминание в сочинениях арабского географа Ибн-Хаукаля, — я подошла к воде и бросила камушек под таким углом, чтобы он запрыгал, — в котором он рассказывал о своём путешествии по Сицилии в 973 году. Прежнее название реки было возвращено ей между XII и XIV веками.

Резко обернулась, а он сзади стоит. В миллиметрах от меня.

— Ходячая википедия.

— Ты зачем меня сюда притащил, Верзила? Экзамен по истории мне устроить?

— По географии.