О красоте

- Послушайте, вы, - отрывисто сказал Майкл, ускоряя шаг, - я не интеллектуал. И никогда не обсуждаю своего отца. Я всепрощающий христианин, и что бы там ни происходило между ним и вами, это не меняет нашего отношения к Джерому. Он славный малый, вот что главное, и не о чем тут толковать.

- Да, конечно, конечно, разумеется, никто и не спорит. Я просто говорю и, надеюсь, твой отец учтет, что Джером, на самом-то деле, слишком юн и эмоционально незрел, он не тянет на свой возраст и совершенно неопытен, причем вы, скорее всего, даже не представляете насколько…

- Простите, я туплю: вы о чем?

Говард глубоко, притворно вздохнул.

- По-моему, они оба слишком, слишком молоды для брака, Майкл. Вот и все, в двух словах. Не сказать, что я старомоден, но, на мой взгляд, по всем меркам…

- Брака? - Майкл замер на ходу и поправил очки на переносице. - Кто женится? О чем речь?

- Джером. На Виктории. Прости… Я думал, что…

Челюсть Майкла приняла непривычное для себя положение.

- Вы имеете в виду мою сестру?

- Да. Прости. Я о Джероме и Виктории, а ты о ком? Подожди - что?

Майкл громко хохотнул, а затем придвинулся поближе, чтобы посмотреть Говарду в лицо и убедиться, что тот его разыгрывает. Поняв, что это не шутка, он снял очки и медленно протер их о шарф.

- Не знаю, откуда у вас такая идея, но вырвите ее, так сказать, с корнем, потому как это даже не… Фу! - тяжело выдохнул он, покачал головой и снова надел очки. - Да, я хорошо отношусь к Джерому, он отличный парень. Но, сдается мне, у моих родных не будет… спокойно на душе при мысли, что Виктория живет с человеком, который настолько далек от… - Говард смотрел, как откровенно он подыскивает эвфемизм. - Ну, от тех вещей, которые для нас важны, вот. Так что это сейчас не на повестке дня, вы уж извините. Вы потянули не за ту ниточку, уважаемый, но как бы там ни было, надеюсь, вы распутаете свой клубок прежде, чем войдете в дом моего отца. Понятно? Джером совсем не наш вариант, абсолютно.

Все еще качая головой, Майкл прибавил хода, Говард, как на буксире, припустил за ним. Его спутник лишь то и дело поблескивал на него очками и пуще прежнего качал головой; наконец, Говард взбесился.

- Слушай, извини, конечно, но я тоже не прыгаю от радости, ясно? Джером нашел когда выкинуть фортель - в разгар учебы. Допустим, ему приспичило, хорошо; однако я думаю, что ему нужна женщина - я скажу то, чего ты от меня так ждешь! - его интеллектуального уровня, а не первая встречная, которую он умудрился затащить в койку. Послушай, я не собираюсь с тобой препираться: мы оба согласны, и это замечательно, что Джером еще дитя…

Говарду удалось подстроиться под шаг своего спутника, он решительно взял парня плечо и остановил. Тот медленно повернул голову и смотрел на Говардову руку, пока он не сдался и не убрал ее.

- Что такое? - сказал Майкл, и в его акценте проскользнула некоторая грубость, характерная, скорее, для улицы, чем для офисных стен. - Не понял. Не трогайте меня своими руками, хорошо? Моя сестра девственница. Понятно вам? Она так воспитана, ясно? Уважаемый, я даже не знаю, что ваш сын соизволил вам сказать…

Этого средневекового оборота беседы Говард уже не вынес.

- Майкл, не надо. Мы играем за одни ворота. Никто не отрицает, что этот брак - нелепость, посмотри на мои губы, видишь, я говорю: нелепость, полнейшая нелепость. И никто не подвергает сомнению честь твоей сестры, правда… Шпаги на рассвете - это лишнее… Дуэль или еще что-нибудь в таком духе… Послушай, я, разумеется, знаю, что у тебя и твоих родных есть «убеждения», - Говард выговорил это с таким трудом, словно убеждения - какая-нибудь зараза, вроде лихорадки на губах. - И я всецело и полностью уважаю их и толерант- но к ним отношусь… Я не сразу понял, что для тебя это оказалось сюрпризом…

- Да уж. Просто охренеть каким сюрпризом! - воскликнул Майкл, разворачиваясь к нему и произнося грубое слово шепотом, словно опасаясь быть услышанным посторонними.

- Что ж, хорошо… Для тебя это сюрприз, я прекрасно понимаю, что… Майкл, прошу.. Я не ссоры приехал затевать… Давайте спустим все на тормозах…

- Если он ее тронул… - начал Майкл, и Говарда, вдобавок к общему ощущению бредовости их разговора, охватил неподдельный страх.

Бегство от здравомыслия, повсеместно наблюдаемое в новом веке, удивляло Говарда меньше других, но каждый новый случай, с которым доводилось сталкиваться - в телевизоре, на улице или вот сейчас в лице этого молодого человека, - почему-то его подкашивал. У него подрастерялось желание участвовать в дискуссиях, в культурном процессе. Поостыл запал сражаться с обывателями. И сейчас, предчувствуя удар или словесное оскорбление, Говард потупил глаза. Из-за угла, возле которого они стояли, неожиданно налетел ветер и зашелестел листьями деревьев.

- Майкл…

- Не верю.