О красоте

- Мне нравится запах черники, - объяснил Леви, выказывая легкое нетерпение, - а не она сама.

Зора повернулась спиной к Леви для более доверительной беседы с Джеромом.

- Забавно, что ты вспомнил тот концерт. А парня помнишь? - спросила она, рассеянно постукивая пальцами по стакану и делая вид, что этот вопрос пришел ей в голову только что. - Парня, который решил, что я стащила его плеер?

- Конечно, помню.

- Теперь он учится вместе со мной. У Клер.

- У Клер? Парень из парка?

- Оказалось, что он замечательный лирик. Мы слушали его в «Остановке» всем классом, мы все сбежались на него посмотреть, а потом Клер пригласила его к нам. Он был уже на двух занятиях.

Джером заглянул в свою чашку.

- Странноприимица Клер… Ей бы о себе позаботиться.

- В общем, оказалось, что он потрясающий парень, - перебила Джерома Зора. - И я подумала, что, может быть, тебе будет интересно его послушать… познакомиться с его нарративной поэзией. Я сказала ему, что ты, наверное, захочешь пригласить его в гости, поскольку он очень талантлив и…

- Парень как парень, - встрял Леви.

Зора обернулась.

- Не можешь справиться с завистью?

Она вновь переключилась на Джерома и пояснила:

- Леви и- что это была за компания? - в общем, Леви и группа парней, на которых он наткнулся в порту, едва они сошли с корабля, выступали в «Остановке», и Карл их обскакал. Уничтожил. Бедняга Леви, он страдает.

- Ничего подобного, - очень спокойно, не повышая голоса, сказал Леви. - Карл молодец, никто не спорит.

- Вот именно. И кончим на этом.

- Просто он из тех рэпперов, которые нравятся белым.

- Перестань! Это мелко.

Леви пожал плечами.

- Это правда. Он не дикует, не пасет тараканов, за хмары не ломится, - сказал Леви, смакуя речь, темную не только его близким, но и 99 процентам населения Земли. - Он не чует, как парни с восточного побережья, что там затевается на западном. За моими ребятами - беды людей, а за этим пижоном - голый словарный запас.

- Извини, но… - Джером тряхнул головой, чтобы вернуть себе ясность мысли. - Почему я должен куда-то его приглашать?

Зора оторопела.

- Ты ничего не должен. Просто… ты только вернулся, я думала, несколько новых друзей тебе не повредят, и, возможно…

- Я сам найду себе друзей, хорошо?

- Как знаешь.

- Спасибо.

- Пожалуйста.

Дулась Зора всегда угнетающе - ее грозное молчание стоило любого надсадного крика. Покончить с ее угрюмостью можно было, либо извинившись, либо проглотив подсунутую Зорой ядовитую пилюлю в красивой обертке.

- В общем, есть и хорошие вести - мама стала чаще выбираться из дома, - сказала Зора, снимая ложечкой пенку со своего мокко. - Думаю, для нее это как глоток свежего воздуха. Она видит людей и все такое.

- Здорово. Я так хотел, чтобы она с кем-нибудь общалась.

- Она и общается. - Зора всосала пенку с ложки. - С Карлин Кипе. Можешь себе представить?

Вот вам, пожалуйста, змеиный сюрприз Зоры. Джером поднес кофе к губам и неторопливо отхлебнул, прежде чем ответить.

- Я знаю. Мама говорила.

- Да? Ну вот… Похоже, они решили тут осесть всей семьей. Я про Кипсов. Один только сын не с ними, но, кажется, он приедет сюда венчаться. А лекции Монти начнутся после Рождества.

- Майкл? - воскликнул Джером с глубокой теплотой в голосе. - Да ты что! И на ком он женится?

Зора нетерпеливо мотнула головой. Не к тому она вела разговор.

- Не знаю. На какой-то христианке.

Джером резко и твердо поставил чашку на стол. Зора проверила и убедилась, что опасный аксессуар, который то носил, то не носил Джером, в настоящий момент был при нем: на шее брата висел золотой крестик.

- Папа хочет помешать Монти, - затараторила она. - Обвинить его в нетерпимости и не дать прочесть курс. Он требует, чтобы ему предоставили текст лекций Монти, прежде чем они начнутся, - надеется уличить сэра Кипса в гомофобии. Не думаю, что у папы это получится. Я желаю ему удачи, но Монти - крепкий орешек. Пока мы знаем только название курса. Это что-то с чем- то. Просто прелесть.

Джером молчал. Он смотрел, как ветер взрывает поверхность маленького паркового озера: оно вспухало и колыхалось, словно ванна, в которую снова и снова, с обоих концов, ныряют два толстяка.

- «Университетская этика - двоеточие - долой либерализм из artes liberales». Прелесть, правда?

Джером одернул рукава своего длинного черного плаща. Сначала один рукав, потом другой. Прижал края манжет указательными пальцами, поднес кулаки- клипсы к лицу и подпер ими щеки.

- А Виктория? - спросил он.

- Ммм… а что Виктория? - невинно осведомилась Зора, хотя играть в невинность было поздно.

В мягком голосе Джерома послышались дальние раскаты грома:

- Ты с такой радостью поведала мне о Кипсах - скажи что-нибудь и о ней.

Зора от «радости» отреклась, Джером на «радости» настаивал. Начался типичный семейный спор об оттенках слов и интонаций, в котором ничего нельзя ни опровергнуть, ни доказать.