О Ленине, Сталине и «православных коммунистах»

Я видел войну во всей ее жестокости. С 9 октября 1941 года и до конца войны пробыл в оккупации. Побывав в лагере и являясь несовершеннолетним узником немецких концлагерей, я испытал на себе приказ главного «кощея-генсека»: ни грамма хлеба, ни литра горючего врагу. Мы были брошены коммунистами на верную смерть в оккупации. Что не смогли увезти при бегстве, сжигалось. Жгли вагоны с мукой, с сахарным песком, с сухарями. Соль обливали бензином, гнали скот на восток, а немцы убивали с воздуха этот скот. Жгли скирды на полях, но не отдавали народу, семьям, чьи мужья сражались на фронте. И не было бы голода Ленинградской блокады, если бы секретари обкома при подходе немцев отдали продукты населению, а не хранили в Бадаевских складах. Это было сплошное убийство россиян, оказавшихся в оккупации по воле коммунистов.

Закончилась война, и с запада на восток пошли эшелоны пленных из немецких в советские лагеря, на новые мучения за то, что, брошенные коммунистами-командирами, оказались в плену. Да и родные отвечали за пленных, подвергаясь репрессиям. Я сам прошел четыре допроса в НКВД, за то что был в оккупации. А судьба священников, бывших в оккупации, – тюрьма, лагеря, за то что они поддерживали веру в Бога в русских людях, призывая остаться верными Московской Патриархии. Вы стремились обелить Сталина перед русскими людьми, вспоминая о его встрече в сентябре 1943 года с архиереями. Это была не дань любви православной вере, а боязнь той наглядной пропаганды свободы веры при немцах, когда россияне свободно шли в храмы, свободно их открывали, собирали иконы, искали священников, собирали молодежь в церковные хоры. Если бы коммунисты того времени верили в Бога и стремились возродить православную веру в русском народе, то торжественно на Красной площади вместе с Патриархом отслужили бы благодарственный молебен Богу за победу над врагом. А вы вместо Бога принесли «Кощею мавзолеевскому» свою благодарность.

Послевоенные времена прошли под девизом «Задавить веру!», когда Церковь пытались задушить налоговым бременем, насилием областных уполномоченных Совета по делам религии, старавшихся совсем закрыть храмы. Тому пример Хрущев и прочие вероубийственные деятели из числа партаппаратчиков советского времени.

Смотрю на Вас, Геннадий Андреевич, своего земляка, ибо я тоже родился на Орловщине, в городе Болхове, читаю Ваши выступления, но не вижу в Вас русского православного человека. Сидите под кровавым красным знаменем с портретом тирана, тиран и на лацкане Вашего пиджака. Демонстрации с изображениями тиранов, за которыми идет обманутый, обалделый россиянин. Ваши друзья – Ампилов, Варенников, Макашов, Лимонов, жаждущие русской крови, идут на ложь и обман народа, забывая, что мы жили в этой системе тирана-Кощея 70 лет. Более нам не надо этого счастья – жить при коммунизме, когда за тиранию отдали 100 миллионов жизней россиян.

Ваши фотографии с Патриархом, архиереями и священниками – очередной обман для людей, далеких от Бога. Даже если бы я Вас увидел в храме молящимся, несущим икону, крестящимся, но остающимся коммунистом, я не поверил бы Вам. Поэтому, Геннадий Андреевич, помогите русскому православному человеку без идей коммунизма, а с верой в Бога, ударом русского богатыря уничтожить коммунистическое «кощеево темное царство».

С надеждой на Ваше за грехи коммунистов перед Церковью Христовой покаяние

протоиерей Василий Ермаков,

настоятель храма Преп. Серафима Саровского, г. Санкт-Петербург

9 января 2003 г.

Дмитрий Володихин [17] Как Сталин «возродил Церковь» в годы войны [18]

На протяжении всех лет Великой Отечественной войны наша Церковь непрестанно молилась о даровании победы советскому народу в борьбе с гитлеровцами. Более того, она всем, чем только можно, помогала фронту. 30 декабря 1942 года митрополит Сергий обратился к верующим с призывом собрать деньги на создание особой танковой колонны памяти Димитрия Донского. В ответ одна только Москва собрала два миллиона рублей, а вся страна – 8 миллионов. Пожертвования пришли даже из блокадного Ленинграда. Но работа Церкви в этом направлении отнюдь не ограничилась разовым сбором, она шла на протяжении всех военных лет. Малыми ручейками и широким реками шли в одну большую церковную кружку средства на танки, на эскадрильи боевых самолетов. Порой священники отдавали серебряные ризы с икон, драгоценные наперсные кресты. Всего за войну на нужды фронта Церковь собрала 200 миллионов рублей. Сумма по тем временам колоссальная.

И духовная поддержка, оказанная Церковью борющейся с фашистами армии, и материальная помощь государству как организатору этой борьбы были очень велики. Церковь твердо выбрала сторону в этом великом противостоянии и твердо придерживалась своего выбора вплоть до финальных залпов Великой Отечественной.