О 'летающих тарелках'

Принстонские исследователи изучали, кроме того, характер опрашиваемых. Несомненно, индивидуальные черты характера немало влияли на отношение к описываемым событиям. Независимо от образования и материального положения одни люди более впечатлительны, чем другие. У многих не хватает той уверенности в себе, которая позволила бы им поставить под сомнение авторитетные разглагольствования ученого и комментатора. Слабохарактерные люди полностью поверили ложным авторитетам и подавляли в себе все сомнения, которые, возможно, появлялись у них. Суеверные люди тоже оказались чрезвычайно податливыми, как и обычные паникеры, которые постоянно мучаются над проблемами, выдуманными ими же самими. Некоторые из них страдали навязчивыми идеями, боялись темноты, смерти или высоты. Фаталисты, уверенные в неизбежной гибели человечества, быстро смирились с опасностью и покорно ждали смертоносного теплового луча.

Невежество, безволие и отсутствие уверенности в себе привели к слепой вере в непререкаемость научного авторитета, так же как несколько веков назад это заставляло людей верить в средневековых демонов и морских змей, магию и колдовство. Псевдонаучный жаргон радиопостановки, подкрепленный дутым авторитетом мнимых ученых, уже сам по себе предопределил панику среди слепых последователей "веры в науку". Люди, которые безоговорочно верят в авторитеты, не всегда понимая, на чем они основаны, составляют особую группу простаков, готовых клюнуть на любую приманку, лишь бы им предъявили хоть какие-то наукообразные документы.

Немаловажное значение имеет и способ, каким данное лицо узнало о событии. Сотни людей, поверивших истерическим россказням напуганных соседей, возможно, отнеслись бы к этому сообщению более скептически, если бы сами услышали его по радио. Поведение группы людей обычно определяется действием ее самого уважаемого представителя. Люди, попавшие в незнакомую обстановку, легче поддавались обману, особенно если они оказывались оторванными от своих близких. Те, кто находился вблизи опасного района, естественно, более остро реагировали на "вторжение", нежели обитатели более отдаленных районов.

Некоторые поверили в нашествие марсиан прежде всего потому, что были как-то лично связаны с одним из аспектов этого события. У многих в Нью-Джерси были родственники или какие-то деловые интересы. Есть люди, которые вообще принимают близко к сердцу любое бедствие, где бы оно ни произошло. Один профессор геологии в Принстоне отправился к месту происшествия, чтобы отыскать образец упавшего метеорита. Несколько любителей научно-фантастической литературы оказались настолько "хорошо знакомы" с марсианами, что вообще не видели в их вторжении ничего особенного.

Нашлись и такие люди, которые встретили с радостью известие о катастрофе. Лишь нападение с другой планеты могло, по их мнению, объединить жителей Земли. Некоторые предпочитали погибнуть все до единого, нежели попасть под власть фашистов. Одна женщина даже обрадовалась - теперь не нужно будет платить по счету мяснику. А какой-то оптимист воскликнул: "Страх перед марсианами будет стоить моей теще по крайней мере десяти лет жизни".

Таким образом, в нашем современнике, который убежден, что успешно претворяет в жизнь методы науки, живут микробы невидимой болезни - микробы неопытности, неуверенности и нелогичности. Паника становится симптомом этой болезни, действующим до тех пор, пока существует возможность сопротивляться или спасаться бегством. Вторжение с Марса явилось тем толчком, который пробудил в нас сознание наших недугов и одновременно указал на возможное лекарство: глубже вникать в вопросы науки и менее эмоционально объяснять явления природы.

Далеко ли мы ушли с тех пор - неизвестно. Проверки вроде пресловутой радиопостановки устраиваются редко. И все-таки я глубоко убежден, что яркая радиомистификация с летающими тарелками, рассчитанная на один час и переданная для миллионной аудитории, вызвала бы такую же панику, как и вторжение с Марса, но только в еще большем масштабе. Многие заподозрят обман и станут проверять факты, остальные же безоговорочно примут первую попавшуюся версию, особенно если она подана под научным соусом.

Хотя недавняя паника, вызванная летающими тарелками, и история с марсианами различны по форме, между ними есть много общего. И марсиане и тарелки находятся вне сферы нашего личного опыта. О тарелках нам известно лишь, что они летают. К летающим предметам, насколько нам известно, относятся птицы, самолеты, ракеты и... сверхлюди.