О литературе для детей

Для этого возраста в последнее время можно назвать совсем мало: поэму кабардинца А. Шомахова «Разведчики», поэму ленинградца А. Чепурова «Красный цветок».

Пока в детскую поэзию почти не вхож лирический герой. Появляется лишь робкий намек на такого героя. А как нужны стихи, которые могут вызвать волнение, сочувствие чужому горю и слезы на глазах ребенка! Но не сентиментальную жалость, а именно действенное сочувствие.

Когда в книжках для маленьких идет речь о воспитании человечности, то в соответствующей графе всегда приводятся книжки о животных. Бесспорно, ребенок должен любить, жалеть собаку, кормить птицу — это пробуждает гуманное начало в душе ребенка, и таких хороших и отличных книг немало, они нужны сегодня и всегда будут нужны. Но почему все-таки почти единственными объектами гуманизма должны быть кошки и собаки? Необходимо искать и иные пути, чтобы воспитывать в детях человечность, чаще говорить о человеке, который нуждается в помощи. Но поэт здесь сталкивается с препятствиями. Иная сердобольная мама, даже прочитав маленькому сыну сказку о глупом мышонке и видя слезинки на глазах ребенка, спешит его успокоить, говоря, что кошка не совсем съела мышонка, а только так, в шутку подержала в зубах и отпустила.

Я уже однажды говорила про активиста дедушку, который для своей внучки переделал всех отрицательных сказочных героев в положительных. Кощея Бессмертного он превратил в доброго волшебника, пропагандирующего витамины, а злую Бабу-ягу — в симпатичную, ласковую бабулю-ягу. А потом и дедушка, и мама будут недоумевать: почему же при таком нежном воспитании их ребенок уже не только мышонку, но и маме своей не способен сочувствовать? Чрезмерная боязнь разволновать ребят, и в том числе школьников, желание спрятать от них все печальные стороны жизни, уберечь их от сильных чувств создают благодатную почву для эгоизма и равнодушия.

Конечно, мы сами хотели бы писать для детей только о радостном мире, но сегодня на земле и детская радость бывает полна трагизма. Наверно, многие запомнили фотоснимок вьетнамской девочки, которой прислали «гостинцы» из Америки — куклы, игрушки и искусственную ногу в красивом белом чулке взамен той, которую у нее оторвало американской бомбой. До какого цинизма нужно было дойти репортерам из «Лайфа», чтобы подавать улыбку девочки, «осчастливленной» таким гостинцем! Что же, прятать от советских ребят снимок этой их сверстницы? Ни в коем случае, если мы хотим воспитывать в наших детях гуманизм борца.

Есть в нашей жизни сюжеты, которые требуют глубоко лирического решения. Например, дети взяли на себя душевную заботу о взрослых. Пионерские отряды разыскивают безымянные могилы погибших во время войны, стараются узнать, кто похоронен, и сообщить родным. Разве это глубокое сочувствие ребят народному горю не может стать сюжетом лирической поэмы? Но я уверена, что о таком большом человечном детском движении нашего времени у нас нет не только поэмы, но и отдельных стихотворений. А если и есть стихи, близкие к этой теме, то в них говорится о том, как благородно поступают дети, хотя как раз этого им внушать и не стоит.

Я остановилась на некоторых недостатках нашей поэзии, потому что очень важно, чтобы молодые поэты держали знамя на той высоте, на которую ее подняли мастера. Пусть они поднимут это знамя еще выше! И прежде всего пусть смелее берут значительные гражданские темы. Написал же Маршак не только «Мистера Твистера», замечательный памфлет, разоблачающий расовые предрассудки,— он в стихах для детей «Акула, гиена и волк» разоблачал фашизм! Умеет же С. Михалков, веселые стихи которого вошли в классику советской детской литературы, находить свою интонацию в публицистических стихах, говорить с детьми о Ленине, о партии, о Родине. Именно значительная социальная тема, помноженная на мастерство, и делает нашу детскую поэзию уникальной.

Время, отпущенное на доклад, не позволило мне коснуться многих важных вопросов — детской драматургии, критики. В частности, того, что хорошо, что худо в нашем молодом всесоюзном журнале «Детская литература», и не сочла ли общая печать, что с появлением этого журнала ей позволительно почти не заниматься вопросами литературы для детей. Но о критике будет специальное выступление в прениях. Я едва коснулась художественной публицистики, ни слова не сказала о приключенческой литературе, хотя в этом жанре работают такие писатели, как Н. Томан, Л. Платов, Е. Рысс. Обо всем этом я не сказала по той же самой причине — вместить все в один доклад невозможно. Уверена, что и об этом скажут в прениях.