О любви

— Ах, смотреть. Ну, ну. — Надин покивала вроде бы с сочувствием, после чего жестко сказала: — Вот к этому, мать, привыкай. Смотреть на них тебе придется до конца жизни. И будет все хуже и хуже.

— Почему?

— Потому что мы с тобой будем все старей, а они все моложе.

— Но я же не про это, — попыталась защититься Дарья, — это пускай. Но чтобы вот так нахально, голяком…

Тут Надин скривилась с таким пренебрежением, что Дарья даже растерялась. Чего она такого сказала? Ведь не врет же…

Потом поняла, что, пожалуй, врет. Все одинаковы, и она не лучше. Лет десять назад летом ездили на озеро, ночью купались всей компанией, и она со всеми. Ну и чего? Ничего. Или в деревне, когда с Надин и еще одной подружкой пошли в хозяйскую баню, чисто скобленную, с жаркой каменкой, а потом, разойдясь, крикнули Лешего, и он отлупцевал их распаренным веником так, что дергались и вопили…

Неужели зависть? Дарья огорчилась. Уж завистливой себя никогда не считала.

— Мы с тобой, слава богу, наплясались, — сказала Надин, — а она на эту гулянку только пришла. Вот и вертит всем, что вертится. Ну и черт с ней, пока что и нам с тобой места хватает. А с Витькой надо было договориться. Телефон теперь знаешь — позвони и договорись.

— Это исключено, — уперлась Дарья.

— Вот тебе раз!

— Ты пойми, он же меня любил. Я для него светлое воспоминание. А тут приду клянчить, как побирушка.

— Не клянчить, а попросить об услуге.

Дарья молчала. Надин посмотрела на нее внимательно:

— Ну? Давай.

— Чего?

— Ведь надумала что-то, так? Вот и давай.

Дарья собралась с духом:

— Надь… Ну ведь живу я как-то? И ничего, нормально, очень даже вполне. Ну, конечно, хорошо бы… Но вот видишь — не судьба. Не выходит. Чего ж головой об стену биться? Если как-нибудь само получится… Ну а нет… Ведь однокомнатную и так могут дать, кому-то же дают?

Вопрос прозвучал столь жалко, что Надин даже не стала отвечать. Она крикнула в дверь:

— Мужик!

Из комнаты послышалось неопределенное ворчание.

— Лёнь!

Леший вошел и остановился в дверях.

— Чайку не хочешь? Гляди, какой торт.

— Потом, — сказал Ленька, налаживаясь назад.

— Сядь, — остановила Надин, — послушай, чего любимая женщина сообразила.

Он неохотно сел на край стула — видно, оторвали от своего.

— Раздумала девушка, — сказала Надин, — не хочет квартиру получать.

— Как не хочет?

— Так. Не нуждается. В коммуналке, говорит, лучше. Тем более гены нынче большой дефицит. Только по праздникам отпускают, и то самым передовым.

Ленька, привыкший к манере жены, уставился на Дарью.

— Ну не выходит, — повторила она совсем уж беспомощно.

— Что не выходит?

Дарья молчала, и Надин объяснила сама:

— От чего дети бывают.

Ленька протестующе вскинул брови:

— Что значит, не выходит? Два раза сорвалось, так уже и не выходит?

— Три раза, — поправила Дарья.

— Ну три. Так ведь не тридцать же! Вон все лето впереди. Поедет в Сочи…

Надин сказала с досадой:

— Лень, какие Сочи? А если осенью выселять начнут?

Леший погрузился в размышления:

— Ну а, допустим, Дашка будет на пятом месяце?

— Площадь дают не на пузо, а на человека.

— Если как следует похлопотать…

Дарья ела тортик, разговор шел как бы мимо нее. Но именно это успокаивало и обнадеживало. Слава богу, не одна, под защитой. И Ленька вон кипятится, как отец или брат, и Надин говорит то, что и сама Дарья сказала бы, только у Надин выходит понятней и умней. Обсудят, подумают и решат, а ей скажут, что делать. Сколько раз так бывало, и никогда не приходилось жалеть. Не одна, есть люди…

Дарья подрезала тортика и положила на блюдца Лешему и Надин.

— Да ты посмотри на нее, — говорила подруга, — пойдет она хлопотать?

— Я пойду! — воинственно заявил Ленька. — Сам пойду!

— Это конечно, — кивнула Надин, — придется. Но ты прикинь реально. Однокомнатных всегда мало, а желающих — и блатных, и богатых, и всяких…

Ленька упрямо мотнул головой:

— А вот это плевать! На Дарье и так всю жизнь ездят. Хоть блатные, хоть богатые, а квартиру она должна получить… Даш, ну чего ты? Соберись. Ты же красивая баба.

— Да будет тебе, — улыбнулась Дарья. Хоть и врет, а слушать приятно.

— Ну, привлекательная, — сбавил Леший, — я мужчина, мне лучше знать.

— Лень, — терпеливо вернула к делу Надин, — ну не выходит у нее. Заело что-то, бывает же. Давай-ка еще раз, вспомни своих.

— Да вспоминал, — сразу потух Ленька. Потом вдруг вскинулся: — Стойте, бабы. Есть же еще вариант. Во всех газетах пишут! Делают искусственно, в больнице. Искусственное осеменение.

— Как коровам, что ли? — уточнила Дарья.

— Ну! — хохотнул Ленька. — Один шприц, и никаких хлопот.

Дарья с достоинством поджала губы:

— Я все-таки не корова. Уж как-нибудь без шприца обойдусь.

Надин идея тоже не пришлась по душе. Да и сам Леший за нее не цеплялся. Он вновь задумался, потом спросил, есть ли у Дарьи отгулы, и, узнав, что есть, сказал, что лучше всего съездить в Ригу. Поездом ночь, самолетом час. С гостиницей, правда, надо покумекать.

— А чего в Риге? — заинтересовалась Дарья. В Ригу она давно хотела, слышала много, но ни разу не была.