О любви не говори

Джулия с легким вздохом взялась за разбор следующей коробки. Там были сложены рождественские открытки, письма и записная книжка с адресами. Эта книжка, украшенная цветочным орнаментом, лежала рядом с постелью матери в день ее смерти. В последний месяц мать написала множество коротеньких писем, адресованных знакомым и друзьям, в которых уведомляла их о своей болезни. Когда она уставала держать перо, то на помощь ей спешила Джулия, реже – Лиз, они писали записки уже под ее диктовку. В отличие от других вещей, связанных с более счастливыми временами в их доме, записная книжка сразу же напомнила Джулии, какими тяжелыми были последние дни жизни ее матери. Хорошо, что она была все это время рядом с ней. Собственно, мама умерла на ее руках: печальное это зрелище видеть, как на твоих глазах угасает родной человек. Жаль, что именно картины смерти заслонили от нее в последние месяцы то время, когда мама еще была здорова и счастлива.

Усевшись прямо на пол и скрестив ноги, она принялась листать записную книжку. На последних страницах она обнаружила три запечатанных письма, готовых к отправке. Наверное, мать попросила сделать это Лиз, а та, по своему обыкновению, забыла. Первое письмо было адресовано Памеле Хант, матери ближайшей подруги Джулии, второе – Грейс Баррингтон, официантке, работающей у них в ресторане уже лет десять. Третье… Джулия взяла в руки конверт и поднесла его ближе к свету. Почерк явно мамин, но буквы еле видны и нацарапаны кое-как. Она с трудом разобрала имя того, кому мать адресовала свое письмо.

– Странно! Какой-то Рик Сандерс! Не помню никого с такой фамилией!

Алекс подошел к ней и тоже сел рядом.

– Вскрой письмо и узнаешь, кто это.

– Ты считаешь это правильным? Это же мамино письмо. Оно адресовано другому человеку. Мама хотела отправить его за день до смерти. Я помню, каких усилий ей стоило написать его, но она сказала мне, что это очень важно и что она должна во что бы то ни стало написать его сама.

– Тем более есть повод вскрыть письмо! А вдруг это исповедь?

– Не понимаю, почему мама должна была исповедоваться какому-то неизвестному Рику Сандерсу! – возмутилась Джулия, но все же вскрыла конверт. Там лежал всего лишь один листок, вырванный из блокнота. Джулия достала его и, сделав глубокий вдох, и начала читать:

– «Дорогой Рик! Понимаю, мы договорились с тобой никогда не касаться этой темы, но я хочу, чтобы ты знал. Я очень больна! Боюсь, что не протяну больше месяца». – Голос Джулии сорвался. Мысль о том, что она зачитывает, по сути, предсмертное письмо матери, была настолько ужасной, что она молча протянула листок Алексу. – Я больше не могу!

Он взял письмо и продолжил чтение:

– «Я всегда вспоминаю тебя с нежностью. Знаю, ты был страшно зол на меня за то, что я сделала. Но все оказалось только к лучшему! Джулия выросла настоящей красавицей. У меня есть еще одна дочь. Я прожила счастливую жизнь. Надеюсь, ты тоже смог обрести в конце концов хоть немного счастья. Да, ты пошел на величайшую жертву из всех, но, зная тебя, я ни капельки этому не удивляюсь. Ты всегда был и остаешься мужественным и благородным человеком, самым мужественным и самым благородным из всех, кого я знала. Любящая тебя Сара».

Алекс поднял глаза от письма и перевел их на Джулию.

– Как ты думаешь, кто этот Рик Сандерс? – спросила она у него.

– Давай спросим у твоего отца.

– Не думаю, что он захочет читать мамино письмо, адресованное другому мужчине. Да еще с такой подписью: «Любящая тебя Сара».

Алекс перевернул конверт и прочитал адрес:

– Санта Хелена! Это же где-то рядом, в полутора часах езды от Сан-Франциско.

– Да, к северу от Напы. Ты собираешься туда ехать?

– А почему бы и нет? Это – предсмертное письмо твоей матери. И она сказала тебе, что оно для нее очень важно. Следовательно, мы должны вручить его лично!

– Пожалуй, ты прав! – задумчиво проговорила Джулия. – Странно, она пишет обо мне в письме незнакомому человеку, а Лиз даже не называет по имени. Получается, что этот Рик знал меня. Да, стоит узнать, кто этот человек.

– А как с работой? У тебя же сегодня вечером программа.

– Я уже обо всем договорилась. Взяла отгулы на несколько дней. Так что могу теперь всецело сосредоточиться на нашем деле. – Джулия немного помолчала, оглядев ворох неразобранных коробок. – Но мы же еще здесь не закончили.

– Никуда эти коробки от нас не денутся!