О любви.О жизни… с болью 2

— Зачем я сюда приехала? Для чего? — шептала она, умывая лицо дождевой водой из бочки, стоявшей рядом с полуразвалившимся крыльцом.

В кармане холодный металл ключей от квартиры и дачи жег через ткань пальто кожу.

— Ноги моей тут больше не будет! — прокричала Аня и выбежала за ограду.

Не прошло и недели, как Аня продала дачу и квартиру тетки. Продала за копейки, чтобы побыстрее убрать от себя эти места боли и слез.

Ночью, сидя на работе, Аня смотрела в окно, за которым злой ветер рвал ветки дерева, а те беспомощно стучали в стекло, как-будто звали " Откройте, спасите, согрейте нас". Она куталась в теплую кофту, накинутую поверх медицинского халата, пытаясь согреться и немного поспать.

В груди вдруг защемило, стало нестерпимо жечь и перехватило дыхание. Кислорода не хватало и Аня пыталась ртом ловить воздух.

— На помощь, — хрипела она, сползая с дивана.

Руки дрожали, тело сводило судорогой. Никто не слышал ее крика, никто не пришел на помощь. В ночные дежурства в ординаторской всегда был ещё кто-то из коллег-врачей, но не сейчас.

Боль и ужас обволакивали Аню. Грудь разрывало от боли, перед глазами прыгали красные круги. Ещё секунда и она провалилась в темноту.

— Анютка, Анютка, ты где? — услышала она до боли знакомый голос.

— Мама? — тихо спросила она.

— Анютка, я здесь. Беги ко мне, дочка.

— Мама! Мамочка! — закричала она и полетела вперед, рассекая темноту.

Впереди она увидела свет, мягкий, нежный, спокойный. В нем не было ни боли, ни зла, ни сожаления. Был только мамин голос, звавший ее.

— Дочка, я здесь, — послышалось из-за спины и Аня ощутила, как что-то теплое и родное обнимает ее.

Бокал за нас

Я включаю "нашу" песню Оззи и Литы на повтор, закрываю шторы в комнате, включаю ночник, стоящий на журнальном столике и достаю стопку фотографий, заранее выуженных из потрепанных от переезда коробок.

Юлька всегда надо мной смеялась, что я как старик, распечатываю фотографии, складываю их бережно в коробки или альбомы, хотя уже в то время, когда мы поженились, вовсю начинал царствовать цифровой мир.

В бокале вино, ее любимое, красное, сухое. Никогда не понимал, как она могла пить эту кислятину. Но сегодня наш с ней день и я откупорил давно приобретенную по этому случаю бутылку. Разлил в два бокала из чешского хрусталя, которые мы привезли из свадебного путешествия, сел на пол, сделал глоток, поморщился и взял первую фотографию из стопки.

Моя любимая свадебная фотография. Она в бордовом готическом платье с черным корсетом, алой фатой, рядом я, ещё с темной шевелюрой, в каком-то вампирском пиджаке, но счастливый, как кот, который налакался сметаны.

Для меня этот день был вторым самым счастливым в жизни. Первый- день нашей встречи. Тогда, когда увидел ее кошачьи глаза, понял, что готов быть мышкой, с которой бы она играла каждый день. Поначалу я жутко стеснялся того, что мне нечего было ей предложить. Поэтому резко пропал из поля ее зрения. Кто я такой был? Обычный парень, у которого проблемы с алкоголем, на уме одни тусовки, и она- богиня.

За пару месяцев я причесал свою жизнь так, что комар носа не подточит. Завязал с бухлом, устроился на работу, причем не самую высокооплачиваемую, но перспективную, отремонтировал квартиру, которая осталась мне после смерти матушки и пошел на взятие бастилии.

Я пришел к месту ее работы, притащив огромный букет черных роз. Уселся на скамеечке и стал ждать.

Когда уже стемнело, она вышла. Огненно-рыжие волосы, зеленые глаза, губки-бантики. Я увидел ее и у меня задрожали руки.

— Андрей? — спросила она, увидев меня.

Я опешил, так как не думал, что Юлька меня вообще узнает, а тут ещё и по имени назвала.

Я подошел к ней, теряясь, как ученик, которого к директору вызвали, стоял, переминался с ноги на ногу, не понимая, что же мне стоит промычать приличного, чтобы уж совсем дебилом не казаться.

Юлька улыбнулась и взяла меня под руку.

— Цветочки просто шикарные. Мне?

Хорошо, что было темно и мои красные щёки скрыла темнота улицы.

— Да, прости, я забыл. Это да, это тебе.

Что я тогда говорил? Как она не сбежала от меня? Мне было до жути стыдно, что я нес какой-то бред про погоду, природу, когда мы слонялись по ночному Питеру, отмораживая на ноябрьском ветру носы и попы.

Когда на часах уже была полночь, предложил проводить ее до дома.

— До моего или твоего? — спросила она, лукаво прищуриваясь..

— Я …не….знаю, — еле смог выдавить из себя.

Тогда Юлька обняла руками мое лицо, встала на цыпочки и поцеловала в губы. Страстно, сладко, сильно. С этого момента началась наша сказка.

Мы прожили три года вместе и в один день, подав на загранники, проходили мимо ЗАГСа. Зашли, подали заявление, а потом через три месяца расписались.

Было весело, сумасшедше и дико для работников ЗАГСа. Я понимаю, что они повидали уже на тот момент не мало, но наша колоритная регистрация, с такими же колоритными гостями, явно внесла определенную остроту в их пресные будни.

На фото мы такие неземные, немного пьяные, но не от алкоголя, а от счастья. Я пил его огромными, жадными глотками.