О любви, семье и государстве

Далее Фихте утверждает: «В простом понятии любви содержится понятие брака». Поэтому «если женщина отдается мужчине из любви, то отсюда с моральной необходимостью возникает брак»[26]. Но столь же нравственно, что мужчина принимает отдачу себе женщины только на условиях, на которых она сама может отдаваться, т. е. на условиях любви. Такая тесная увязка брака и любви приводит Фихте к еще более решительному утверждению, что «удовлетворение полового влечения позволительно только в браке, а вне его означало бы для женщины полное уничтожение ее нравственности, для мужчины же — соучастие в этом преступлении и использование животной склонности» (там же) — утверждение, с ненавистью отвергаемое практикой любовников и любовниц, проституток и сутенеров всех времен и народов. И еще один важный вывод Фихте: «Абсолютное предназначение каждого индивидуума обоих полов вступить в брак. Физический человек, так же как и человек моральный, — это не есть мужчина или женщина, но есть их единство (beides)» (там же). Такая максима вытекает из онтологического понимания Фихте «Я» и «Не-Я» — двух противоположностей, на которые поначалу разделяется мировая духовная сила, чтобы впоследствии вновь воссоединиться с самой собою. Кстати сказать, с позиции онтологизации о любви писал и Фридрих Шеллинг. Меня же более всего интересует Гегель.

- - - - -

Георг Вильгельм Гегель уже в самых ранних своих работах, точнее фрагментах («Любовь и религия», «Любовь») усматривал в противоречиях любви субъекта и объекта потенцию бессмертия. Причем, как и категория силы, любовь обладает аналогичным свойством экспансии, господства. Господство же это достигается путем разрешения противоречия между желаниями и действительностью, которое ведет к слиянию субъекта и объекта в неком едином, называющемся любовью. По мере разработки Гегелем понятийного аппарата любовь начинает у него жить по законам диалектики, и в таком качестве мы встречаемся с ней в серии лекций, прочитанной им в Иене. В практически не цитируемой работе «Иенская реальная философия», во втором разделе Гегель анализирует понятия интеллекта и воли. Последнее (воля) через ряд ступеней развития: побуждение, знание подступает к познанию «предмета», который до этого находился в раздвоенном состоянии «крайних предметов» (или «терминов»), т. е. как нечто пассивное, для-себя-сущее. Но их взаимное движение друг к другу благодаря побуждению трансформирует эти нечто в бытие-для-другого, иначе говоря, другой «знает себя во мне». Такое познание Гегель называет любовью.

Это — когда «каждый крайний <термин> наполняется Я, и так непосредственно есть в другом»[27]. То есть произошло слияние двух Я. «Это, — пишет Гегель, — стихия нравственности, но еще не сама нравственность» (там же). Побуждение только объединяют два Я, но это еще не достаточно для предметной или удовлетворенной любви. Необходимо движение для порождения третьего, и оно, движение вступает в силу (не может не вступить из-за противоречий между каждым Я-для-другого). Далее я хочу привести цитату, от которой склонный к философии читатель получит истинное наслаждение. Гегель рассуждает:

Удовлетворенная любовь сначала становится предметной для себя таким образом, что это третье есть иное, нежели сами крайние (термины), или же любовь есть инобытие, непосредственная вещность, в которой любовь познает себя не непосредственно, а существует ради другого (подобно тому, как орудие не содержит деятельности в себе самом); или оба познают свою взаимную любовь через взаимное услужение, посредством третьего, которое есть вещь. Это есть средство, именно средство любви; подобно тому, как орудие есть сохраняющийся труд, так и это третье тоже есть нечто всеобщее; это длящаяся, сохраняющаяся возможность ее существования (с.312).