О людях и ангелах

– Умонепостижим в принципе… – возясь с тентом, задумчиво бормотал себе под нос Князь. – Сухофрукт в компоте… А чья будет глотка?.. Чей желудочный сок, не ведающий, что творит?..

Нестор с Одихмантием тем временем уже приволокли из чахлого прибрежного лесочка несколько сухих сучьев, и теперь Одихмантий рубил их топором на части, а Нестор над пучком сухой прошлогодней травы и мелко наломанными веточками, бдительно оберегая завязанную на спине морским рифовым узлом бороду, колдовал со спичками. Между делом он поглядывал на брошенный у палатки рюкзак – приключилось событие, и теперь руки Нестора чесались поместить его, как цветок в гербарий, в Большую тетрадь. Мать-Ольха смотрела на работников очага с уважением.

Конечно, у нас была припасена на случай газовая горелка, но живой костёр она ни в коем случае не отменяла.

Поставив палатку, Рыбак извлёк из машины поплавочную удочку и коробочку с припасёнными загодя опарышами – сдержаться, не искупать снасть, не испытать рыбацкую удачу на новой воде было выше его сил.

– Что, – опустив топор, поинтересовался Одихмантий, – пошёл вредить земному шару?

– Зря зеленцов отпустили, – угрюмо ответствовал Рыбак. – Надо им было послушание определить. Червей бы, что ли, накопали…

Как ни странно, к ужину мы получили чудесную уху из десятка окуней, трёх плотвиц, язя и подлещика.

* * *

Утром, минуя Рузу, Дорохово и Балабаново, мы пробирались на трассу «Дон», так как провидческие сеансы Брахмана, которые тот постоянно возобновлял, корректируя маршрут, чертили путь по жирным чернозёмам от Воронежа на Саратов и Оренбург. Впереди шла машина Князя, в которой помимо хозяина разместились Мать-Ольха, Брахман и я. Одихмантий и Нестор ехали следом в трёхдверке Рыбака. Хмурый Князь (определённо его раздражала реклама банка на капоте своей могучей железяки), презиравший вечно каркающий под руку навигатор, посадил меня на штурманское место, поскольку я хорошо читал карту. Через полчаса пути зарядил мелкий дождик, Брахман и Мать-Ольха на прохладной коже заднего сиденья принялись клевать носом (с непривычки в первую ночь в палатке выспаться не получилось), а я вдохнул жизнь в планшет и углубился в очередную иллюстрированную выборку из несторовской Истории.

Третий год белой стаи