О людях и самолётах 2

Припой не плавился, однако сорвавшееся жало непринуждённо прожгло деревянную подставку паяльника и на сантиметр – крышку стола.

– Нихрена ж себе выжигалка… – пробормотал Андрей Андреич, потрясённо глядя на дыру. Вилка паяльника изрядно разогрелась, и вытаскивать из розетки её пришлось пассатижами.

Андрей Андреич, не отрываясь, смотрел на мирно лежащий пруток припоя, как на загадочный артефакт внеземной цивилизации. Глаза его быстро заволакивало туманом, уши конвульсивно подёргивались.

– Закурить дайте… – хрипло попросил некурящий Андрей Андреич и машинально прикурил от ещё раскалённого паяльника.

– Ещё четверть часа, и крыша съедет, – деловито сказал подполковник С*, что-то у него в лице этакое появилось, я вижу…

– И опять лаборатория без мастера останется! – возмутился я, – прекращай вивисекцию!

Ладно, – вздохнул С*, – что мы, фашисты, что ли?

В мастерской Андрей Андреич обречённо плюхнулся на стул, не обращая на нас никакого внимания. Он смотрел только на припой.

Внезапно он поднял взгляд и прямо перед собой на полке увидел обрубок силового кабеля с толстыми алюминиевыми жилами, из которого подполковник С*, собственно, и добыл пруток «припоя».

Ихтиандр Андрей Андреич и субботник

– Ихтиандр, сын мой, – сказал я, – ты знаешь, какой завтра день?

– Хороший! – ответил Ихтиандр, – суббота!

– Ты что же, – с морозцем в голосе спросил я, – чтишь день субботний?!

– Чтю, то есть чту, – не стал отрекаться Ихтиандр.

– Так может, ты тайно посещаешь синагогу? – подавив смешок, процитировал я.

– Не-е-е, ни разу не был, у меня завтра айс-дайв… Пока лёд не сошёл. А где в Москве синагога? – внезапно заинтересовался Ихтиандр

– Неважно! – строго сказал я, – не отвлекайся. Попробуем ещё раз. Чем советские люди ознамено… ознаменовыва… тьфу, бля! отмечают день рождения Ленина?

– А-а-а, субботником… – догадался Ихтиандр. Интерес в его глазах потух.

– Правильно, субботником! Всесоюзным, Ленинским, коммунистическим. А теперь, подумай и скажи, у тебя есть хоть одна причина на него не пойти?

– Ну… Может, я не коммунист? А он коммунистический.

– Но ты ведь мечтаешь стать коммунистом? Или не мечтаешь? А?

– Мечтаю! – честным голосом заверил меня Ихтиандр. – Ещё как.

– Вот это правильно. Поэтому завтра в 8.30 ты на кафедре. Форма одежды – рабочая. Вопросы?

– А я на дайв успею?

– Ну, если в результате могучего трудового порыва масс лёд не растает…

Следующим утром профессорско-преподавательский состав кафедры дисциплинированно топтался у входа в институт, демонстрируя богатейшую коллекцию лётно-технической, полевой, а также повседневной формы одежды, приговорённой к казни через хозработы. Бушлаты, комбинезоны и «берцы» смело сочетались с кепками, фетровыми шляпами и вязаными лыжными шапочками.

Начальник кафедры по традиции отрабатывал субботник в своём кабинете, но иногда, наплевав на дела, присоединялся к широким преподавательским массам, надевая по этому случаю галифе и чудовищно раздолбанные юфтевые сапоги. В организацию субботника шеф никогда не вмешивался, с видимым удовольствием свалив это дело на парторга. Собственно, организовывать ничего было и не нужно – ритуал праздника Коммунистического труда давно сложился и окреп.

Получив растрёпанные метлы, грабли и лопаты на неструганных рукоятках, преподаватели под истошные музыкальные вопли динамиков-колокольчиков расходились по рабочим местам. Места всегда были одни и те же. Нам был отведён большой газон перед фасадом правого крыла института.

В Прибалтике я видел, как крестьяне каждой весной собирали на своих полях камни, всплывающие из земли. Эти камни в незапамятные времена вдавил в землю ледник, и на каждом эстонском поле стояла внушительная пирамидка.

На нашем газоне из-под земли ежегодно всплывали чудовищно искорёженные остатки разнообразных стройматериалов. Разглядывая завязанные в сложные узлы арматурины с насаженными на них шашлычными кусками бетона, я всегда поражался созидательной мощи советского человека, строителя и творца.

Во время субботника полагались два обхода территории. Первый совершал парторг института, доцент с кафедры термеха, милейший человек, начисто лишённый скверных привычек вождей районного уровня, а второй обход, точнее, объезд – делал секретарь Гагаринского райкома КПСС, но он обычно ездил после обеда и с народом не мог общаться по чисто техническим причинам.

Дело в том, что после первого обхода, часов в 11, трудовой энтузиазм студенческих и преподавательских масс начинал плавно спадать, и эти массы приступали к самому приятному элементу субботника – употреблению на природе.

Образовывались творческие учебно-методические группы, в которых определялось, чего и сколько. Молодёжь, руководствуясь критерием «стоимость – эффективность» тяготела к креплёным напиткам, преподаватели постарше, подорвавшие здоровье на службе Родине, склонялись к диетической очищенной.

От нашей кафедры в магазин всегда ходил Оружейник Просперо.