О людях и зверях

Не сказал бы, что дежурка была тесной. Неуютной? Да. Однако уют подразумевает комфорт и расслабленность, что может привести к сладкому сну с десяти вечера до шести утра. Иногда и несколько минут хватает, чтобы бомбу оставить у здания или завязать в отчаянии петлю на шее где-нибудь на чердаке. Тут же целых восемь часов. Просыпаешься, а вместо части – выжженная пустошь. И дежурка – чудом уцелевшая – посреди эпицентра ядерного взрыва. Прямо картина маслом. Рисуй и подписывай от имени семилетнего ребенка – Коленьки там, или Петеньки. Патриоты это любят. Так легче своей просраной богачам страной гордиться.

– О, вспомни Домса – вот и он! – улыбнулся Саша.

Он сидел за столом перед громадным в наше время и отжитым свое монитором и балансировал на задних ножка стула, которыми обычно заставлены конференц-залы. Сам бодренький, но организм себя не обманет и выдаст по глазам: уставшим и соображающим.

– Там немного другая пословица. Обидная. – Я повесил китель на вешалку, напялил на штырь берет, почесал лоб. От берета постоянно оставался след на лбу, опоясывающий всю голову, будто кольцо дубовую бочку. К тому же, полоска жутко зудела. – Чем порадуешь?

– В кавычках, да? Люблю кавычки. Можно много хорошего наговорить, а потом раз! – и в кавычки. Вроде хорошо отозвался, но в итоге говном облил… Ладно, не об этом. Смотри…

Объяснял Саша недолго. Главными правилами считалось записывать все действия на территории части в рабочую тетрадку, не спать ночью и отвечать на звонки.

– Фактически, я буду секретарем.

– Радуйся, что не секретаршей. Иначе пришлось бы повышение выпрашивать… – Бевз сложил руку в кулак и потряс им у рта.

– Культура бурлит, – подытожил я. – Повышение, благо, мне не нужно. Не такой ценой.

Мой взгляд упал на настенные металлические коробки позади соседнего стола.

– Это что? – ткнул я пальцем.

– Система сигнализации. – Саша привстал и подошел к стенке напротив. – Видишь надписи? Это различные кабинеты, начиная от командирского и заканчивая лабораторией. Нажимаешь на кнопку над надписью – комната ставится на сигнализацию. Все просто. Если же какая-то из лампочек мигает – значит, кабинет открыли. Тогда ты смотришь в камеру – вот эти два мониторы, соседние – и вычисляешь, что за фрукт приперся. Камеры работают в режиме реального времени, то есть люди ходят как люди. Что еще? – он потрогал гладко выбритый подбородок, разглядывая комнату. – О! На подоконнике – телефон. На него звонят с дозорной. Когда услышишь, как что-то тренькает неразборчиво – поднимай трубку и говори: "да, открывали". Понял?

– Эмм…

– Правильный ответ, – улыбнулся Саша. – Они звонят всякий раз, когда дежурный вскрывает оружейную комнату. Она у тебя через стену. И вон… – Бевз показал на экране небольшой квадрат освещенной комнаты, в которой ютились громадные серые шкаы по обе стены.

– То есть, эта трещалка только принимает звонки. Верно?

– Конечно… нет. Ты тоже можешь им звонить. Знаешь как? Вот тут наши доблестные военные отдают дань прошлому веку. Берешь эту ручку, крутишь хорошенько и поднимаешь трубку. Спустя секунду там раздается каркающий голос. Вот и вся техника… Эй, ты здесь? – Саша щелкнул пальцами перед моим носом.

– Да тут я, тут, – шутливо отмахнулся. – По ходу дела я разберусь. Если что, переспрошу у Игоря.

Сашины глаза изумленно округлились.

– Алмаза? Ты с ним заступаешь?

– Да. Это плохо?

– Это… Сам увидишь, в общем. Дам лишь один совет: дозвониться к нему можно минимум с пятого раза. Если повезет. А пока… – Саша протянул мне руку, довольный тем, что передает наконец-то смену. – Пока.

Я крепко пожал руку. Улыбнулся в ответ.

– Спасибо.

– Да не за что. Подай берет, пожалуйста… Ага, спасибо. Ну, хорошей ночи.

– У нас в клинике кто такое желал – оставался с дежурными на ночь, – сказал я.

– Ну, здесь не ветеринарная клиника, – развел руками Саша, одевая китель. – Здесь зверинец. До завтра.

Я попрощался с Сашей, оглядел еще раз комнату. Теперь это мои владения меньше чем на сутки. Пять телефонов, два компьютера, три коробки относительно понятного назначения. И главная достопримечательность дежурки, без которой провести ночь офицеру, не сомкнув глаз, почти невозможно – телевизор. Пульт от него, триста раз перемотанный скотчем, лежал на столе помощника. Незаменимая вещь, если как можно скорее хочешь встретиться с двумя верными друзьями сидячей жизни: геморроем и варикозом.

– Ну что ж. Осталось пережить ночь.

Вскоре, эти слова будут преследовать меня всю жизнь.

***

Саша оказался прав во всем. В воскресенье почти никто не звонит, не интересуется жизнью нашей части и не ставит глупых задач. Один раз меня потревожили из Западного управления и захотели узнать, кто завтра выезжает на Львов. Я навешал им с три ведра лапши, так как листочек, в котором указывались отъезды всех автомобилей на понедельник, на то время лежал у дежурного парка, и я пообещал позвонить как только буду иметь данные на руках. О чем благополучно забыл.