О Луне, о звёздах, обо всём…

– Твоя очередь десятая. До нужной кондиции дойдём, тогда делить будем. Вздрогнем. До дна пей. Посмотрю, какой ты питок. Может, зря приревновал. С виду ты так себе, не очень.

Мужчины мелкими глотками опростали кружки, загрызли бутербродом.

– Лидка моя – баба уютная, сладкая. Мне ужас как нравится, когда она громко кончает. А тебе как? Впрочем, не важно. Я, например, умереть за неё готов, а ты?

– Вадим!

– Замолкни, сказал, жена. Мне вот что интересно. Ты что-нибудь слышал про офицерскую честь, про девичью скромность, про традиционные семейные ценности?

– Кто бы говорил. Я ведь тебя самого с поличным не раз ловила. Юлечка, между прочим, любовница твоя прописная, жена целого полковника.

– Я же тебе объяснял. Совратила она меня, курва. Я не хотел. По пьяни случилось. Чего неясно?

– Несомненно. Поэтому она и визжала, как порося. Негодовала, поди, на помощь звала. Я с тобой жила-то лишь потому, что считала надёжным, верным.

– Не обо мне речь. Этот тебя имел, когда хотел и сколько хотел. Он и сейчас тебя хочет, по глазам вижу. Смотри, смотри, как у паразита штаны топорщатся. Картоху давай!

– На, жри, скотина! Между прочим, у него лучше стоит.

– А вот я ему рожу разукрашу, тогда посмотрим. Наливай.

Мужики выпили вторую бутылку. Пышущая жаром румяная картошка стояла нетронутой.

Игорь открыл холодильник, достал бутыль самогона, настоенного на янтарном калгане. Ему уже было всё равно, смогут ли прийти к консенсусу. До утра протрезветь один бес не удастся.

Выпили ещё. Закурили.

– Я готов цивилизованно разрешить спор субъектов. Драться будем. До полного отречения, до последнего вздоха.

– Только не здесь. На улицу пойдём.

– Нет! Лидка, зараза, смотри, как я твоего любовничка под орех разделаю. Оскоплять вместе будем, чтобы все точки по местам расставить.

– Делайте, что хотите. Мне мужик нужон, а не оратор без представительства. На товарный вид ваших причиндалов я плевать хотела.

Вадим встал, шатаясь, размахнулся и врезал Игорю по скуле, затем кулаком в лицо. Рассёк ему губу.

– Всё, удовлетворён, придурок, – спросил Игорь.

– Нет. Я должен доказать, что ты неправ… насколько моя жена заблуждается в наличии у тебя достоинств.

– Кому должен? А если я тебе тоже меж глаз?

–Это моя баба. Слышишь – моя!

– Согласен. Конечно, твоя, но меня больше любит. Мы с детства вместе.

– Вопрос – почему с ней спишь, зачем тебе чужая баба с двойным дном? У тебя с воображением как? Вот и представь, как она, удовлетворив меня, под тебя ложится. Неужели не противно?

– А тебе? Люблю я её.

– А я всех молодых баб люблю. И что, всех нужно у мужей уводить?

– Мне пофигу. Я её всегда любил.

Вадим повалил Игоря на пол, принялся дубасить. Он был тяжелее, сильней.

Хозяин квартиры отбивался, но не слишком усердно, надеясь, что капитану надоест противоборство, но Вадим разошёлся не на шутку.

Один из ударов оказался слишком болезненным. Игорь машинально схватил упавшую со стола сковородку с картофелем и треснул противнику по лбу. Звук был впечатляющий.

Вадим как-то странно посмотрел, слишком уж трезво, поднялся, надел фуражку и хлопнул дверью.

– Откуда он узнал, Лида, что мы с тобой?

– Сама рассказала. Все вы кобели ненасытные.

– И я тоже?

– Откуда мне знать? Его тоже надёжным считала.

– И что теперь? Как дальше жить?

– У тебя голова большая, ты и думай. Меня всё устраивает.

– Тогда оставайся. Больше к нему не пойдёшь.

– А меня спросил?

– Я тебя люблю. И не вздумай сказать, что ты меня – нет! У меня знаешь какая рука тяжёлая.

О Луне, о звёздах, обо всём…

Все сказано до нас… сойдет к нулю

Мой скромный  взнос. Господь, хвала и слава,

Что хоть на фразу «я тебя люблю»

Не застолбили авторское право! 

Любовь Козырь

Когда у тебя нет возможности смотреть объекту пламенных чувств непосредственно в глаза, воспринимать как чудо нежные прикосновения, трепетную взаимную симпатию, когда он и она разнесены во Вселенной в пространстве и времени, каждый из нас ведёт виртуальный диалог со своей половинкой.

Сколько же в таких иллюзорных проекциях доброты, обожания и деликатной чувственности.