О Луне, о звёздах, обо всём…

– Так ведь можно платье в прокате взять.

– И то дело. Тогда бери паспорт, пошли заявление подавать.

– Ты неисправимый. Я же ревела. Опухшая вся. Невеста должна быть красивой. Тебе-то что. Наверно, готов и с чучелом обвенчаться. Если бы любил…

– Приметы, приметы. К чёрту условности. Ложись.

– Зачем? Я же тебе сказала, нельзя мне.

– Ложись и трусы снимай. Шлёпать буду.

– А, это… Паша, может не надо? Я больше не буду.

– Будешь-будешь. Убедила, что иначе нельзя. Но сначала свадьба. Гулять, я так понимаю, тоже не пойдёшь, потому, что плакала, так?

– Не только потому. Мутит меня что-то. Ты уж извини.

– Тогда я пойду. Мне тут работу подогнали. По вечерам и ночам. Как в прошлый раз. Ты же помнишь. Стройматериалы разгружать буду. Ответ пока не дал, хотел сначала с тобой поговорить. Теперь точно соглашусь, раз у нас всё срослось. Да, извини, что так нелепо сватовство получилось. Не предполагал, что ты мне сюрприз преподнесёшь раньше, чем я тебе предложение сделаю. Может, так и лучше. Будет о чём детишкам рассказать. Такое нарочно не придумаешь.

Пашка вытащил из кармана коробочку, вытер её рукавом свитера, посмотрел, якобы на просвет, встал на колено и протянул Регине.

– Вот, примерь.

Девочка открыла коробочку, посмотрела внутрь и из её глаз брызнули слёзы.

Как в добрых сказках, ручьём.

Это было золотое колечко с ярко-красным рубином.

Конечно, она не знала его стоимость, но понимала интуитивно, что подарок дорогой. Такое не дарят случайно.

– Ладно, Регинка, ты тут поплачь пока, помечтай. Не дай бог, кто работу перехватит, на какие шиши тогда белое платье покупать будем? Как же я тебя люблю, дурёху!

А в голове у него все ещё звучала мелодия песни Ночное рандеву, – и утренний восход будет чист и свеж, несбывшийся итог сбывшихся надежд. Но завтра прежний путь я начну с нуля. Ночная магистраль, черная петля…

Я – тоже мать!

Трагедия пряма и неуклончива,

однако, до поры таясь во мраке,

она всегда невнятно и настойчиво

являет нам какие-нибудь знаки.

И. Губерман

Утром принесли телеграмму…

Умерла Валентина Алексеевна, мама бывшей жены, Лизы.

Виктор с Лизкой давно и бесповоротно в разводе, совсем не общается, даже избегает встреч.

Дети после её скандального ухода остались с ним, настолько маргинальные мировоззрения приобрела она, пустившись с лёгким сердцем во все тяжкие.

Единственным увлечением жены в те тёмные времена стали шумные оргии с застольями.

Для Лизы не было важно, кто сидит за столом, главное, чтобы людей было много, чтобы вино и водка лились рекой, чтобы можно было ткнуть кого-то мордой в салат, с кем-то уединиться для пикантных упражнений, кого-то послать, оскорбить, унизить. Энергия хаотического драйва, броуновское движение циничных эмоций, позволяющих возвыситься, неважно над кем – вот что стало тогда смыслом её жизни.

Своё желание жить именно так она выразила своеобразно, – такую свободу ни на что не променяешь. Что она имела в виду, Витька так и не понял.

Он искренне уважал семейные ценности, настойчиво и добросовестно выстраивал крепкое хозяйство, правильные отношения, как ему виделось, хотя втайне иногда мечтал о независимости, которую представлял  возможностью беспрепятственно заниматься любимыми делами, только и всего.

Увлечения у него были, но Лизу они страшно раздражали. Особенно Витька любил аквариум, цветы и фотографию. Ещё стихи, которыми его увлёк папка, большой любитель Есенина, Пушкина и Маяковского.

Когда Лиза вступила на шаткий мостик, переброшенный от тёплого семейного очага к социальной деградации он, мечтатель и романтик, не заметил.

Его корабль всегда плавал в тихих прибрежных водах, обласканный солнечным светом.

Мужчина был склонен к созерцанию, замечал каждую завораживающую мелочь у себя под ногами.

Для того, чтобы зарядиться хорошим настроением, ему достаточно было побродить по цветущему лугу, осеннему лесу, посидеть в тишине с закрытыми глазами.

Лиза была полной противоположностью. Она походила на шаровую молнию, которая с шумом и треском носится во всех направлениях сразу в поисках проводника, на который можно разрядиться.

С утра до поздней ночи ей необходимы были новые впечатления, яркие эмоции, приключения, встречи. Качество и направленность событий не имело значения, главное – периодичность и создаваемый впечатлениями шум.

Витька её очень любил. Лиза постоянно тянула его куда-то, с кем-то знакомила, мечтала о покупках и путешествиях.

Когда получала желаемое, вопреки логике не радовалась, а расстраивалась, потому, что обретённое никогда не могло её удовлетворить. В нём, ещё недавно предметом вожделения,  обычно недоставало самого главного, о чём она почему-то не подумала.

Лиза тут же переключалась на другие страстные навязчивые идеи, которым не было конца, будоража свои эмоции, разжигая чувства и необузданные фантазии.

Она была ненасытна, неистова, безудержна: гуляла до отрыва, танцевало до упада, неистово спорила и ругалась, неважно с кем. По какому поводу.