О медленности

Я ничего там не нахожу. […] Я нахожу лишь собственное отношение к разным пространствам или аспекты этого отношения. Мы видим природу глазами цивилизации. Опять-таки, никакой истинной природы и не бывает, есть лишь ваше или мое представление о ней[77].

Картографические опыты Элиассона и Масуямы изображают природу как незавершенную серию человеческих точек зрения, мимолетный продукт культурных технологий (камеры и летящего самолета), изменчивый конструкт, отображающий свою же риторику. И все же не следует полагать, что сосредоточенность Элиассона и Масуямы на недолговечных, искусственно созданных истинах о мире природы свидетельствует о некоей имперской власти наблюдателя над полем зрения. Напротив, наиболее поразительным в творчестве обоих художников, переосмысляющих романтическую традицию изображения возвышенного, оказывается любопытный акт самоограничения и скромности наблюдателя: чувство феноменологического смирения, рождающееся из удивительного столкновения авиационной скорости с расширенным временем земной геологии, с грандиозными ледниками и горными пейзажами.

Ил. 3.1. Олафур Элиассон. Серия «Ледник» (1999). 42 хромогенных фотоотпечатка. Фото Йенса Цихе, собственность Тони Подеста. © 1999. Олафур Элиассон.

2

Перед нами сорок два цветных отпечатка, изображающих разные ледниковые образования; наклеенные на доску снимки складываются в аккуратную решетку из шести рядов и семи столбцов, которая в общей сложности занимает участок стены размером приблизительно 230 на 380 сантиметров (ил. 3.1). Такой способ подачи, под стать тематике серии, производит впечатление монументальности; размашистый расклад визуальных текстур и деталей поначалу обескураживает. Все фотографии сделаны сверху, однако на них отсутствуют какие-либо детали, указывающие на то, что именно помогло фотографу подняться на эту поразительную высоту птичьего полета – на снимках нет ни единой случайно попавшей в кадр законцовки крыла, ни малейшего радужного перелива или преломления света от иллюминатора. Невозможно сказать, были ли хотя бы некоторые фотографии сделаны с помощью широкоугольных линз, поскольку меняющийся угол обзора камеры сам по себе создает впечатление изогнутого и скошенного пространства. Все эти снимки объединяет то обстоятельство, что изображенные на них вздымающиеся горные вершины и головокружительные хребты не заслоняют узкой полоски неба над горизонтом, то заполненной серыми облаками, то отливающей голубым металлическим блеском. Уже при первом знакомстве с этой огромной решеткой из фотографий становится ясно: взгляд камеры отнюдь не тождествен взгляду ученого-картографа, пытающегося перевести трехмерные формы и высоты в формат плоской поверхности. Элиассон скорее проецирует горизонтальное и вертикальное зрение на один и тот же исполненный динамизма план изображения, заставляя зрителя почувствовать себя на месте пилота, который из‐за неблагоприятных погодных условий не в состоянии определить правильный курс без помощи авиагоризонта.

Но в самом ли деле эта фотографическая инсталляция призвана ошеломлять своим размахом? Действительно ли серия «Ледник» стремится всячески подавить зрителя, заставить его почувствовать себя маленьким на фоне этих пейзажей?