О Милтоне Эриксоне

Придя домой и выполнив все мои указания, он немедлен­но уснул и проспал всю ночь. С этого момента, используя описанный прием, мой клиент полностью избавился от бес­сонницы.

Тогда, в 50-е годы, не было психотерапевтической теории, способной объяснить этот прием и его действенность. Един­ственной была психодинамическая теория вытеснения, которая утверждала, что, если заставить человек думать о неприятных вещах, он скорее будет бодрствовать, нежели спать, так как вытесненные мысли приблизятся на опасное расстояние к со­знательному уровню.

В то время не было также объяснения быстрому излечению, так как не существовало теории краткосрочной психотерапии. Предполагалось, что при кратковременном воздействии тера­певт просто делает меньше, чем при обычной длительной тера­пии. Поэтому мои указания невозмоо было объяснить рацио­нально. Ломая голову, почему этот прием и подобные ему от­лично срабатывают, я решил проконсультироваться у Милтона Г. Эриксона.

Я обучался гипнозу у доктора Эриксона и обсуждал с ним гипноз в рамках исследовательского проекта. Позднее я сам стал вести занятия по гипнозу с местными врачами и психолога­ми. Но, приступив к терапевтической практике, я понял, что изучать гипноз и обучать гипнозу еще не значит уметь лечить гипнозом. Я знал, как ввести человека в гипнотическое состоя­ние, как погрузить его в глубокий транс и как на языке метафор говорить с ним о его проблемах. Но я понятия не имел, как из­менить его с помощью гипноза.

Милтон Эриксон был в те годы единственным доступным мне консультантом по гипнозу и краткосрочной терапии. Я знал, что он использует и множество негипнотических мето­дов. Фактически, он был единственным из известных мне людей, кто предлагал что-то новое в теории и практике пси­хотерапии.

Расспрашивая доктора Эриксона, я обнаружил, что для из­менения клиентов он применяет приемы, использующие специ­альные “тяжелые испытания”, похожие на то, что я придумал для адвоката. Я нашел объяснение и случаям, над пониманием которых так долго бился. Например, однажды я вылечил жен­щину, страдавшую от сильных головных болей, потребовав, чтобы она намеренно вызывала у себя головные боли и тем са­мым научилась их контролировать. После разговора с Эриксо­ном я понял, что его терапевтические методы включают в себя парадоксальные вмешательства как раз такого типа.

Представляю вам рассказ самого доктора Эриксона об ис­пользования тяжелого испытания для лечения бессонницы:

“Пришел ко мне как-то шестидесятипятилетний че­ловек, который последние пятнадцать лет страдал от бессонницы. Три месяца назад умерла его жена, и он жил со своим неженатым сыном. Все это время он ежедневно принимал амитал натрия, пятнадцать кап­сул, по три грана каждая. Ложась в восемь часов вечера спать, этот человек ворочался до полуночи, затем при­нимал свои пятнадцать капсул, выпивал пару стаканов воды, снова ложился и засыпал на полтора-два часа. Потом он просыпался и опять ворочался до утра. Так происходило каждую ночь. Однако с тех пор, как умер­ла его жена, снотворное перестало действовать. Старик отправился к семейному врачу и попросил его выписать рецепт уже на восемнадцать капсул. Врач испугался, что сделал своего пациента зависимым от барбитуратов, и направил его ко мне.

Я спросил старика, действительно ли он хочет изба­виться от бессонницы и покончить с зависимостью от ле­карств. Он искренне подтвердил свою готовность. Тогда я сказал, что это будет совсем неслоо. Из его рассказа я узнал, что он живет в большом доме с паркетными пола­ми. Старик готовил и мыл посуду, а сын выполнял всю работу по дому — в том числе и натирку полов, которую старик ненавидел. Он, в отличие от сына, терпеть не мог запаха мастики. Итак, я объяснил старику, что смогу его вылечить, и это будет ему стоить всего лишь восьми часов сна. Готов ли он отказаться от восьми часов сна, чтобы навсегда излечиться от бессонницы? Старик сказал, что готов. Тогда я сказал, что ему придется немного порабо­тать, и он согласился.