О моем перерождении в бессмертного (СИ)

Толпа замолчала. Хотя справедливости ради, они заткнулись еще минуту назад, когда появилась настоятельница.

— Ты труп, пацан… — едва дыша, угрожал Окомбэ.

— Да-да… — миновав его, я подошел к бедолаге рядом. — Теперь все хорошо. Пойдемте в безопасное место.

Но тот словно и не слышал меня. Скрутившись калачиком, он плотно сомкнул веки и прикрыл уши.

Я же закинул его на плечо и пошел в сторону настоятельницы.

— Он не в себе, — на ходу сказал я.

И тут мне навстречу вышла Караэ. Помочь хочет?

— О, привет.

Но та молча прошла мимо, даже не поздоровавшись. Ну и ладно, подумал я, как тут же услышал удар. Развернувшись, я увидел как девушка начала ногами избивать Окомбэ. Она целила только в его голову. Первый удар рассек тому губу, второй выбил два зуба, третий сломал нос. Кровь разлеталась во все стороны, пачкая ноги охотницы. Окомбэ упал, уткнулся лбом в землю и стал закрывать голову руками. Но ее это не остановило. Параллельно что-то крича на своем языке, она продолжала наносить удары. Кожа на обратной стороне ладони почти моментально стерлась, а кости на пальцах с характерным хрустом потрескались. Когда его кисти окончательно ослабли, она была готова нанести финальный удар, но ее остановила подоспевшая настоятельница.

Затаив дыхание, все в ужасе смотрели на происходящее. Настоятельница куда-то увела Караэ, а та все равно продолжала кричать гадости с разъяренным лицом.

Мне интересно, почему он не дал ей отпор? Здесь не разрешено бить женщин? Либо же они родственники? Существует и вариант, при котором он так выдохся, что и пошевелиться не мог, но в таких ситуациях обычно адреналин бьет в голову, и ты получаешь необходимую прибавку сил, так что сомневаюсь.

Впрочем, неважно. Он обещал меня прикончить? Теперь вряд ли у него это получится, даже если я буду спать, хех. Можно выдыхать.

Я как ни в чем не бывало покинул площадь, и направился обратно в храм.

Кстати, Ирэн тоже была здесь. Закрыв ребенку глаза рукой, она молчаливо наблюдала за всей этой ситуацией и ждала развязки. Не думаю, что она ожидала чего-то подобного в конце, как собственно и я сам.

— Часть 2 —

От благовоний, этот мужчина сразу же потерял сознание. Может у него тоже внутри дьявол? Но тогда он должен быть сильным. По его жалкому виду так сразу и не скажешь, наверное дело в чем-то другом.

Лури показала мне комнату, куда я могу уложить его. Это оказалась следующая, после моей. Ну, теперь они о нем позаботятся. Я сделал хорошее дело и помог человеку!

Увидев в окно Караэ, сидящую на берегу, я решил подойти к ней.

— Привет, — решил снова поздороваться.

— Что надо? — даже не смотря в мою сторону, грубо спросила она.

— Да хотел спросить, как ты?

— Я? Нормально. Выполнила за тебя работу, и заткнула придурка.

— Мою работу?

— Настоятельница помогла тебе, а ты даже не мог вступиться за нее! — она выглядела взбешенной.

— Она сама запретила мне… — немного подавленно, ответил я.

— И что с того?!

— Я не местный, так что не имею права вмешиваться.

— Это где сказано?

— Это негласное правило.

— Перестань прятать свою трусость за подобной хренью!

После этих слов нависла удручающая тишина, и только сверчки разбавляли ее. Я не могу сказать, что она права, но и говорить обратного тоже не хочу. При других обстоятельствах, я бы не задумываясь врезал тому придурку. Но и оправдываться таким способом не хочу.

— Прости, — решил извиниться. Может так, он хоть чуть-чуть остынет.

— Настоятельница заменила мне родную мать. Я многим ей обязана, и не потерплю такого отношения.

«У меня план! Живо в храм, и вмажь настоятельнице!», — с каждым разом, его идеи становятся все тупее.

Даже комментировать не хочу.

«Тогда у тебя появится шанс быть точно так же избитым, как тот Око… как его там? Обэма в общем».

И зачем мне это?

«Пф-ф-ф… серьезно? Ты же только спишь и видишь, как она вытирает об тебя ноги! Можешь не рассказывать остальным, но от меня утаивать не нужно. Мы же уже как родные!».

Если бы у тебя была физическая форма, я бы тебе уже вмазал.

«Сайк-Сайк-Сайк… Ну кому ты чешешь? А что если я темнокожий? Нельзя меня бить — это негласное правило!», — последние слова он произнес кривляясь.

Я точно помню, ты белый как снег.

«Справедливо. Ну тогда можно меня бить, согласен. Ах стоп, ты именно поэтому хотел дать себя избить на площади?! Значит все было не так просто… я точно тебя недооценил. Я дурак уж подумал, что ты просто прогнулся».

Хватит уже подкалывать меня!

«Все что ты делаешь после Октависа, так это извиняешься, прогибаешься, потом опять извиняешься и так по кругу. Я не говорю, что в данных ситуациях это плохое решение, но мне смешно наблюдать за тобой».

Ну давай, сучара, по порядку!