О, мой гад

Те лишь покачали головами и стали расходиться, кто куда. Это же надо умудриться целиком и полностью отдаться лаборатории? Нет, я бы так не смогла.

— Извини, что оторвала от работы, — поднимаясь, вздохнула и стала надевать туфли. — Но мне и вправду уже хотелось бы выйти на свежий воздух.

— Это ты меня прости, — поддерживая, чтобы не упала, откликнулся тот. — Не надо было позволять этому несносному Гоутору командовать тобой.

— С ним как раз-таки все в порядке, — усмехнулась я. — А вот техномаги, кажется, увлеклись.

— Виноват, — еще раз повторил глава нашего семейства, покаянно опустив голову. — Ну… Домой?

— Было бы неплохо, — кивнула.

Выйдя из коморки, направились к раскидистой невысокой плакучей иве, которая являлась в нашем случае природным порталом. Странно, потому что прибыли мы сюда сквозь стену.

— Это наши маги Земли постарались, — видя мой оторопелый взгляд, проговорил папа. — Смотри… Потом будешь делать это сама.

Не стала разочаровывать его сообщением о том, что скорее всего больше сюда не вернусь. Просто наслаждалась тем, что смогла лицезреть такое вот древнее высшее волшебство. Как же, в тех книгах, по которым я училась, значилось, что подобного рода магия уже давным-давно утеряна и более не подлежит восстановлению.

Как только мы оказались под свисающими в низ, роняющими капли воды ветвями, растение засветилось приятным нежно-розовым цветом. Папа взял меня за руку и повел вокруг толстого реликтового ствола. Мы обогнули его два раза прежде, чем снова оказались в неприметном коридоре, перед той самой изрезанной дверью, через которую попали в хрустальную комнату.

— Уже уходите, господин Райтс? — перед нами материализовался облакообразный призрак. — Что ж, до встречи.

— До завтра, — попрощался отец и повел меня на выход из дворца императора.

Когда выходили на улицу, нам вновь попался тот занудный дворецкий. Слава всем четырем богам, он смолчал, когда сопровождал нас сквозь стационарный портал. Мы с папой тоже не разговаривали между собой. Каждый думал о своем. Он наверняка прекрасно видел, что я не в восторге от затеи работать подле него в императорской техномагической лаборатории. Вот тебе и попрактиковалась по своей специальности.

— Ты не хочешь идти по моим стопам, так? — неожиданно вопросил мужчина.

— Так, — смысла отпираться не было.

— А жаль… — папа был очень расстроен. Его голос звучал глухо и подавленно. Наверное, уже напредставлял себе, как передаст мне свое дело…

Мы приближались к рынку, который уже потихоньку начинал закрываться. Небо было еще голубым, несмотря на то, что солнце вовсю клонилось к горизонту. Народ спешил домой, впрочем, как и мы.

— Неужели ты не скучаешь по маме? По нам? — задала ему наиболее волнующий вопрос. — Ты же целый день просиживаешь в замкнутом пространстве.

— Скучаю, — признал он. — А что делать? Без лаборатории и всего этого я уже жить не могу.

— А я вот не могу обходиться долго без дневного света, — развела руками. — Не могу и не желаю заниматься чем-то одним. Ведь ты приходишь и практически не покидаешь это место. Просто не можешь уйти тогда, когда захочется. И не потому, что не отпустят. Потому что пока выйдешь, уже возвращаться пора. Слишком долог и сложен путь в лабораторию и обратно, пап.

— Это необходимая мера безопасности, — тяжело вздохнул тот. — Но я понимаю тебя. Без преданной любви своему ремеслу тебе пришлось бы очень тяжело.

— Я рада слышать это, — подарив ему полный благодарности взгляд, взяла под руку. — И постараюсь не разочаровать тебя своим дальнейшим выбором.

— Я так понимаю, с ребятами твои пути тоже расходятся?

— Да, — ответила, наморщив нос. — К сожалению.

— Когда им все скажешь?

— Завтра. Думаю, они захотят со мной встретиться.

Так, за разговорами мы и добрались до дома. Небосвод окрасился багрянцем, лето было уже на пороге, но на улице к вечеру все равно немного похолодало. Подул северный ветер, который не преминул забраться под одежду и заставить толпу мурашек пробежаться по привыкшему к теплу телу.

— Есть охота, — озвучил общее желание родитель.

— Не мудрено, ты ведь наверняка не обедал.

— Точно.

Я по-новому взглянула на него. Мне всю жизнь казалось, что папа просто работает. Уходит утром, приходит вечером и при том никогда не жалуется на голод или усталость. Бывало, он являлся восхищенным или разочарованным, довольным или разгневанным, но выжатым, как лимон — никогда. Видимо, опыты и эксперименты ему придавали сил и заменяли первичные потребности.

Мы вошли в подъезд и поднялись по ступеням. Я постучала в дверь и тут же услышала мамины легкие шаги в коридоре.

— Это мы! — воскликнула, поглядывая на подобравшегося отца.

— Не ожидала! — лучисто улыбнулась открывшая нам дверь женщина. — А что так рано?

— Буду приучать к лаборатории нашего еще не родившегося сына с младенчества, — важно заявил Джон Райтс. — Она не хочет перенимать мой опыт.

И махнул рукой в мою сторону. Я же в это время разувалась и снимала с себя сумку, которая так весь день и висела у меня через плечо.

— Значит, не ее, — откликнулась мама, закрывая квартиру на магический замок.