О, мои несносные боссы!

Она разворачивается, тем самым демонстрируя, что разговор окончен. Господи, какая наглая мерзавка! Если бы я занималась в тренажерном зале чуть усерднее, то смогла бы с легкостью зарядить ей в могучую спину пловчихи эти чертовы документы!

Пусть сама с ними возится.

Я перебарываю нарастающее раздражение, произнося про себя как мантру заверение отца, что он вновь наполнит мое русло денежной рекой, если я побуду паинькой.

Ни один мужчина или женщина не прогнет меня под себя. Этой привилегией обладают исключительно деньги.

Бумажные, электронные, рубли, доллары, евро, юани, или английские фунты…

Я влюблена в деньги. Я бы вышла за них замуж.

– Большое спасибо, – вяло мямлю вслед блондинке. Как там ее… – Наташа.

Не страдающая болтливостью особа смотрит на меня через регистрационную стойку.

– Анастасия Леонидовна, – когда чеканит свое имя по слогам, ее верхняя губа слабо дергается.

Мымра ты, а не Анастасия Леонидовна.

Я ухмыляюсь одним уголком рта.

– Ага. К одиннадцати, да, Наташ?

Сверкая ослепительной улыбкой, делаю разворот на девяносто градусов и спешу удалиться от угрюмой секретарши. Она сверлит мой затылок, и я гадаю, какой конкретный оттенок красного приобретает ее алебастровое, с небольшим количеством бледных веснушек лицо в приступе свирепости. Светло-пунцовый? Нет-нет. Алый? Или карминный?

Занимая мысли бесполезными рассуждениями, толкаю дверь плечом. Она поддается со второй попытки и издает мерзкий скрип. Мое рабочее место не похоже на подземелье, или запыленную каморку. Это просторный светлый кабинет. Своим зорким взором прикидываю стоимость мебели и ее качество. Средненькое. Но сойдет.

Вопросительно вскидываю бровь, насчитывая наличие четырех письменных столов с моноблоками. Глядя на один из них, расположенный у противоположной стены, пустой и платиново-серой, создается впечатление в его ненадобности. Нет канцелярских изделий, или фотографий в рамках, листочков, каких-то посторонних предметов. Отсутствие мелочей навевает тоскливость.

Я машинально плетусь к этому столу. Очевидно, что он теперь мой. Другие заняты. Там и бумажки разложены, и ручки автоматические валяются, и фотографии в рамках.

Я шумно вздыхаю с облегчением, когда избавляюсь от бумажной ноши, ставя ее на простенький стол. Немного вспотевшими подушечками пальцев провожу по моноблоку и включаю его.

Что мне делать с этой горой документов? Чем руководствоваться при сортировке? Алфавитным порядком, что ли?

Хотя… минуточку.

Это же хорошо, что я не знаю. Дам волю фантазии и подойду к выполнению поручения творчески.

Говорят, что незнание не освобождает от ответственности, однако мне никто не объяснил нюансы задания. Моя ошибка станет проблемой Анастасии Леонидовны, проигнорировавшей тот факт, что я абсолютно ни о чем не осведомлена.

Конечно, я могла бы соизволить и напрячь мозг, чтобы самостоятельно во всем разобраться.

Только вот… оно мне надо?

Поэтому решено.

Я плюхаюсь в кресло на колесиках, и в воздух поднимается столб пыли. С кашлем я вновь подскакиваю на ноги и начинаю лихорадочно отряхиваться. Махая перед лицом рукой, отхожу в сторону, чтобы не дышать этой гадостью.

Здесь не проводят влажную уборку?

Открывается дверь, и в кабинет влетает невысокого роста мужчина. На вид ему лет тридцать. Темноволосый, с небольшим лишним весом. Он дергает за галстук, ослабевая узел, смотрит под ноги и беседует по телефону. Бросает грубые реплики собеседнику, шаря по своему столу в поисках чего-то.

– …Кирсановы меня с землей сравняют, если узнают… – он серьезно обеспокоен, судя по колебанию голосовых связок. Кидает дипломат на пол, с большим усердием создавая хаос на рабочем месте. Но порядок, судя по всему, его совсем не интересует. – Если не найду этот проклятый договор… если он попадет не в те руки… – стоя ко мне спиной, наклоняется и рыскает в нижних отделениях стола.

Дяденька меня не замечает, продолжая разговор. И я не спешу выдавать свое присутствие, потому что заинтригована. О какой бумажке идет речь, за которую Кирсановы его, так скажем, не похвалят?

Однако подробностей в диалоге он не выдает.

– Я знаю, знаю. Как найду, тут же тебе наберу. До скорого, – молвит едва разборчиво из-за тихого тона и прекращает звонок.

Затем с громким вздохом убирает телефон в карман пиджака, закрывает последний ящик и руками опирается о край стола. Низко склоняет голову и мрачно ею качает. Поиски завершились провалом.

Любопытно. Очень любопытно.

Подчиненный Кирсановых шарахается, когда, наконец, обнаруживает мое присутствие в кабинете.

Вот уж не думала дожить до того дня, когда для кого-то стану невидимкой.

– Вы… вы кто? – он сглатывает, хватаясь за горло. Ох, как же нервничает, обдумывая, какой лакомый информационный кусочек я уловила своим чутким слухом.

– Даниэла Покровская, – очаровательно улыбаюсь ему. – А вы кто?

– Как вы здесь оказались?

Кисло киваю на стопку бумаг.

– Мы с вами отныне коллеги. Надеюсь, конечно, что ненадолго.

– Стажерка? – брюнет расслабляется.

Я похожа на стажерку?

Ах да. Я действительно кто-то вроде подручного человека на низкосортной должности.