О, мой принц!

Да и кому бы не захотелось таких лапочек понянчить? Девчушки уже положены в колыбельку, глазки обе закрыли, разморило, видно, от горячей-то водички. От умилённого созерцания кукляшек нас с Гальяной вдруг отвлёк вопль одной из бабок.

– Девки! – орёт бабка. – Вы пошто дитёв-то вместе положили?!

Мы с Гальяной недоуменно переглянулись. Ну а куда, интересно, класть, если колыбелька одна? Тем более, в такую колыбельку ещё парочка влезет. Шикарная такая колыбелька, просто королевская.

– Да чё такое, баб Глафир, ты чего шумишь-то? Кормить дитёв-то надоть, – рассудительно вступила в разговор Гальянка.

– Дитё одно не графское! – заорала бабка. – А какое не графское, как таперича узнать-то?!

Вторая бабка истово крестилась и о чём-то просила Создателя, мы с Гальяной мало что понимали, кроме того, что детей накормить бы надо, а бабки в неадеквате.

– Эли, не знаю, чё с бабушкой Глафирой, я за молоком сбегаю, а ты тута побудь, – Гальянка унеслась, а я попыталась достучаться до впавшей в странность бабки.

Однако бабка упорно несла какую-то чушь про какой-то труп. В общем, типичная реакция на пережитый шок. Потому что как я поняла, если бы тётка не разродилась, то обеим бабкам точно был бы кирдык. Вторая бабуля тем временем занялась всё-таки бывшей роженицей. Та пришла в себя и взирала на всех нас огромными глазами цвета топлёного меда.

– Мой сын, – прошептала новоявленная мать.

– Дочки у Вас, мамаша, дочки, сразу две! – очень я люблю людей радовать.

Сзади меня раздаётся грохот. Да ёлки-палки, что ж здесь все слабые-то такие, а? Теперь бабуля Глафира без чувств откинулась. Бабка, обтиравшая мамашу, дернулась было помочь, но была остановлена властным окриком последней: "Куда, Марьинила, после".

– Простите, ваша светлость, – бабка, как выяснилось, Марьинила, быстро поклонившись, продолжила протирать влажной тряпкой телеса светлости.

Да, блин, и что это за дела-то?

Не, ну серьезно, не поняла, что это за кошёлка драная? Бабуля Глафира и так, вообще-то, никакая, ей лет уже, наверное, сто. А эта молодая здоровая кобыла, и не оторвись от неё, надо же, тварюка какая, а. Я метнулась к поверженной бабуле, плеснув водицей, собралась было уже приступить к искусственному дыханию, но слава, как здесь говорят, Создателю, обошлось. Бабуля вскинулась, заморгала.

– Это что за отроковица? – вдруг вопросила кошёлка.

Оу, она меня и не помнит, надо же, роды всё же стресс большой.

– Дайте дочек, – продолжала сотрясать воздух недавняя роженица.

Крайне радостные бабульки наперегонки кинулись выполнять. Вообще, такое впечатление, что бабки как-то прямо в эйфорию впали, как будто сами родили. Примчалась Гальянка с кувшином молока и двумя крохотными бутылочками с намотанными на них беленькими тряпочками, что-то типа сосок.

– Подожди, Гальян, а на фига им молоко-то это, – дошло до меня, – им же сейчас титьку сунуть, да и все дела.

– Да что ты, благородным нельзя, на это кормилицы прибудуть поутру.

– Как нельзя-то, малышки смотри, синие какие, им сейчас точно титька нужна, а то помрут ещё, – для острастки добавила я.

– Упаси, Создатель, ведь и правда, в чём души-то у них держатся, – поддержали меня обе бабки.

– Ваша светлость, – кланяясь, Марьинила уже подкладывала малышек к груди их мамаши, – извольте покормить разок деток, уж больно слабенькие оне, их сиятельство осерчает, ежели помрут-то.

Не знаю уж, какой довод подействовал, но её светлость всё же позволила бабулькам приложить к каждой груди по малышке. Те будто только того и ждали, захлюпали своими ротиками, будто век не ели, носики свои сморщили, порозовели, мамашка их разулыбалась, на дочек глядя, да и все мы с облегчением вздохнули. Всё же так приятно, когда всё путём…

Глава 7

Элеонора.

К концу этого бесконечно длинного дня мы наконец-то сидим с Гальянкой в углу огромной чистейшей кухни с кучей каких-то котлов, разного размера каминов, ещё чего-то совершенно непонятного, и наконец-то я могу спокойно поесть.

Гальянка натащила мне кучу всего нереально вкусного. Продукты, кстати, те же, что и у нас, приготовлены только по-другому. Что-то типа тушёной картошки с мясом, котлетки, пирожки с чем-то сладким, вкусный горячий отвар типа компота или, может, это чай у них такой. Я, честно говоря, есть хочу так, что не особо разбираю, что там, мету всё подряд.

Бабуля Глафира с каким-то дедом уже отбыла, бабуля Марьинила несёт вахту у её светлости. Её светлость зовут Нэймэри. Гальянка взахлёб, беспрестанно оглядываясь, выкладывает подробности личной жизни этой самой Нэймэри.

Кошёлка она, оказывается, как я сразу и подумала, ещё та. Чуть что не так, сразу или на конюшню отсылает навоз чистить, или может и руки распустить. Один раз Гальянка ей молоко перегрела, так Нэймэри схватила вазу и приложила Гальянку по лицу так, что у Гальянки до сих пор остался небольшой шрам около уха, который Гальянка мне и продемонстрировала. Шрам почти незаметен, конечно, но сам факт.

Но Создатель, по словам Гальянки, эту Нэймэри наказал, да ещё как. Оказывается, Нэймери жена графа, владельца этого замка, его сиятельства Эдуарда Корнегейского.