Крохотная девчушка, лет четырех - пяти, в ярко-синем платьице и белой панамке, с детской сумочкой на плече и куклой в руках, улизнула от родителей и вприпрыжку неслась наравне со всеми пассажирами. Время от времени то панамка, то сумочка, то кукла падали на бетонку и она, останавливаясь, поднимала их. Добравшись до трапа, маленькая егоза вскочила на него, проскользнув между взрослыми, и, упершись в ступеньки руками, резво начала карабкаться вверх, сверкая беленькими трусишками из-под высоко взлетавшего синего подола.
Тут, однако, ее настиг отец, и, подхватив на руки, понес наверх, навстречу широко улыбавшейся стюардессе.
-Не!!! Сама я! Сама! - жалобный детский вопль разнесся над полем, заглушив на мгновение даже аэродромный гул.
Зажав сумочку под мышкой и билеты - в зубах, следом спешила счастливая мама, подбирая с трапа куклу, панамку и туфельки, слетевшие с отчаянно болтавшихся ножек маленькой петербурженки...
-Хотя, - улыбнулся Паша, - девочка - это тоже хорошо. Правда?
-Правда. - ответил Кирилл, отвернувшись.
-Ну, похоже, тебе действительно пора! - Паша отжал из своего голоса все эмоции. - Регистрация заканчивается. Давай прощаться, братишка...
*
-...и экипаж желает вам приятного полета!
Стюардесса замолчала.
Кирилл расстегнул пряжку и, откинув ремень безопасности, сбавил громкость плеера.
Салон жил своей, несуетливой жизнью. Не обращая внимания на молчаливого соседа, судачила о чем-то пара, занимавшая места рядом. Сзади, ряда через два, звенел знакомый голосок:
-Закрой окно, папа! Ну, закрой! Нет, сахарная! Сахарная! Растаю!
Кирилл отвернулся к окну и вздохнул, сожалея, что так и не увидит панорамное полотно Тавриды.
Все было как в тумане...
И лишь человек со странным именем Визбор Иосич все перебирал и перебирал лады, накладывая на тихий говор струн свой негромкий, вкрадчивый голос:
* * *
Конец
В романе использованы фрагменты произведений:
1