О моя дорогая, моя несравненная леди (СИ)

-Все? Или еще добавишь? - и указала глазами на стену.

Кирилл поднял голову и увидел развешенные на гвоздях металлические цепи. Длинные, тонкие металлические цепи, которыми обычно привязывают к берегу или причалу рыбацкие лодки. Годами мокшие в соленой черноморской воде, а потом еще бог знает сколько времени висевшие здесь, в этом заброшенном, пустом сарае, они покрылись толстым слоем оранжево-красной ржавчины, и, казалось, были готовы рассыпаться при первом же прикосновении.

Не спуская с них глаз, Кирилл распрямился и, обогнув кровать, подошел к стене. Сняв с гвоздя одну из цепей, он пропустил ее через сжатый кулак, чувствуя как шершавые, изъеденные водой и временем звенья, спаянные местами ржавчиной, будто сваркой, вновь обретают былую гибкость. Потом обернулся к Елене.

Не двигаясь с места, она смотрела, как он приблизился, сложил цепь сперва вдвое, затем вчетверо...

Нет, в ее глазах не было страха.

И все же она напряглась. Еле заметно, но напряглась.

Кирилл выждал еще какое-то мгновение, покачивая цепь и будто примериваясь к удару, а потом резко наклонился и схватил женщину за правую руку.

Она ахнула, когда жестокие, стальные звенья сдавили ее запястье, изумительно нежное, изящное запястье с синим изломом веночки под тонким бархатом кожи, обвившись вокруг него раз, другой, третий.

Надежно пленив ее руку, Кирилл привязал ее к металлической стойке спинки, обнес цепь вокруг спинки и быстро повторил то же самое с другой рукой.

Она больше не улыбалось. Напряжение, словно камень, сорвавшийся в пропасть, лавиной нарастало в ней. Глаза ее уже не манили, а скорее... спрашивали. О чем? Ему оставалось только догадываться.

Он хотел прикоснуться к женщине, но заметил, что ладони его покрыты густой, ярко-рыжей охрой. Стянув с себя футболку, он обтер руки, сминая и комкая белую ткань, покуда та не стала рыжей, впитав в себя ржавый пот, потом, не глядя, отбросил ее куда-то в угол и, склонившись над женщиной, бережно прикоснулся к ее покрасневшей щеке.

Елена вздрогнула и Кирилл, довольный эффектом, скользнул вниз по ее телу, чувствуя как оно отзывается на ласку. Добравшись до низа живота, он ласково поднырнул пальцами под тонкое, черное кружево. Потом сжал, смял, скомкал его, так что тугие, крученые ниточки затрещали, лопаясь и одним резким движением, не вниз, а вверх сорвал, заставив женщину болезненно ахнуть.

Распрямившись, он отшвырнул трусики прочь и замер на мгновение, пытаясь унять разошедшееся сердце.

Не вышло.

Мотор в груди работал на полных оборотах, словно насос чудовищной силы, вгоняя всю имевшуюся в организме кровь в одну, генеральную артерию.

Чувствуя нарастающую боль в паху, Кирилл стряхнул кроссовки и расстегнул ремень...

*

Приподнявшись на локте, он протянул руку и, аккуратно отбросив с лица Лены прядь волос, провел кончиком пальца по ее щеке. Она тихонько застонала.

-Больно?

-Угу. - кивнула Лена и уткнулась лицом в подушку.

-Прости меня. Хорошо?

-Это ты меня прости. - глухо, не поднимая головы ответила она. - Я не должна была...

-Мы не должны были. Прежде всего - я.

Хотя ты и не оставила мне выбора, хотел прибавить он. Но не прибавил.

Она глубоко вздохнула, но возражать не стала.

Кирилл тоже молчал, наслаждаясь покоем.

Дом спал, погруженный в тишину и темноту, и лишь неугомонные кузнечики под окном без устали выводили свою бесконечную серенаду, наполняя стрекотанием теплую южную ночь.

-Ты поэтому меня ударил? - спросила, наконец, Лена.

-Поэтому. - ответил Кирилл. - потому что я не должен был этого делать, а ты... ты просто не оставила мне выбора...

-Прости.

-Да ладно, что уж теперь-то...

-Если тебе очень хочется, можешь еще раз мне врезать...

-Уже не хочется! - рассмеялся Кирилл, обнимая женщину и, думая, что теперь-то уж врезать стоит кой-кому другому...

-А что ты подумал? - спросила она.

-Когда?

-Ну, когда только вошел туда... внутрь?

-В сарай?

-Да. У тебя был такой взгляд...

Кирилл улыбнулся. Порой самые драматичные моменты окрашиваются нелепыми, ироническими штрихами.

-Я подумал тебе стало плохо...

-Плохо?

-Ну да, плохо. Сама знаешь, после погружений иногда бывает... нехорошо. Ну, вот я и подумал - пока ты переодевалась, у тебя закружилась голова, или что-то в этом роде и ты прилегла на минутку...

-Спасибо за комплимент! - рассмеялась Лена. - Значит, ты подумал, что мне поплохело после погружения на пятиметровую глубину? Вот спасибо!

-А что мне было еще думать? - хмыкнул Кирилл. - Я никак не ожидал, подобного... ловушки. А когда понял... - он остановился. - Когда понял, поплохело уже мне...

-Извини...

-Да причем тут "извини"! - он досадливо пожал плечами и отвернулся. - Прощения будешь просить у Пашки... когда он вернется.

Лена с минуту молчала, а потом ответила:

-Надо будет - попрошу.