О молитве Иисусовой и Божественной Благодати

Необычайно суровую восьмилетнюю брань с бесом блуда перенес старец Иосиф Исихаст, к тому времени уже обладавший даром благодатной молитвы. В непрерывающемся сражении применялись все виды оружия: «Длительное бдение, усиленная жажда, долгое стояние на ногах и в особенности „профилактическое древо“, как говорил приснопамятный старец, понимая под этим нанесение себе побоев палкой». Напряженность и продолжительность этой битвы превосходили возможности естества: «Когда я доходил до полной безысходности от изнеможения, — рассказывает старец, — то благодать придавала мне сил и все начиналось снова. Но с течением времени брань становилась более жестокой, почти непрерывной». Пришлось отказаться от ночного ложа и соорудить сидение, на котором подвижник, сидя, «спал в течение целых восьми лет, пока продолжалась эта брань, причем не склонялся ни направо, ни налево». Старец вспоминает: «Поскольку брань не отступала, то и я, сопротивляясь, не отступал от умерщвления плоти, в особенности от бдения и нанесения себе побоев. Я плакал, стенал, молил Владычицу нашу Богородицу… Постился сверх обыкновенного… Я так сильно колотил себя палками, что от пояса и ниже весь почернел от ударов, но брань продолжалась с двойной силой». Завершился этот жестокий поединок человека с дьяволом так же неординарно. В конце многолетнего искуса блудный бес воочию явился подвижнику во всей устрашающей гнусности своего облика. И здесь, вместо естественной в подобных случаях растерянности или испуга, духовный воин показал истинную отвагу — он бросился на демона с кулаками^{126}.

О высоком значении и духовной пользе искуса, о необходимой потребности в такой брани со всей определенностью повествуется в учении свт. Игнатия: «Искушения от лукавых духов обыкновенно попускаются после обучения искушениями от падшего естества, от мира и от человеков. Лукавые духи… в свое время, по особому попущению Божию, открывают… брань против раба Христова, возводящую его в великий подвиг. Победитель в этой брани увенчивается особенными духовными дарованиями… Не вступив в брань с духами и не выдержав ее как должно, подвижник не может вполне расторгнуть общение с ними и потому не может достигнуть полной свободы от порабощения им в сем и будущем веке. Оставившие земную жизнь в таком состоянии не могут не подвергнуться истязаниям от бесов на воздушных мытарствах. Преподобный Макарий Великий говорит: „Души, скорбьми, наносимыми от злых духов, не искушенныя, пребывают еще в отрочестве и, да тако реку, не способны к Царству Небесному“»^{127}.

Прп. Исаак Сирин, разъясняя наиболее характерные причины бесовских нападений, предупреждает, что «явные демонские искушения, превышающие пределы душевных сил», могут, прежде всего, попускаться превозносящимся и горделивым, «когда начинает кто в собственных глазах своих казаться мудрым». Указывает преподобный и на силу смирения как могущественное средство противодействия: «Как скоро благодать усмотрит, что в помысле человека начало появляться некоторое самомнение и стал он высоко о себе думать, тотчас попускает, чтобы усилились и укрепились против него искушения, пока не познает свою немощь, не прибегнет к Богу и не прилепится к Нему со смирением… Демоны, при всей наглости и злобе своей, при всей высоковыйности гордыни своей, приближаясь к нему [смиренномудрому], делаются как прах; вся злоба их теряет силу, разрушаются козни их, бездейственными остаются злоухищрения их»^{128}.

О цельбоносности смирения учит и Варсонофий Великий: «Враг крепко лютует на нас; но если смиримся, то Господь упразднит его. Будем всегда укорять себя самих; и победа всегда будет на нашей стороне. Три вещи всегда победоносны: укорять себя, оставить волю свою позади себя и почитать себя ниже всей твари»^{129}.