О мышах и о людях

— Он не сделает этого! — вскричал Ленни. — Джордж никогда не сделает ничего такого. Я уже долго–долго с Джорджем. Вечером он придёт. — Однако сомнение уже угнездилось в душе Ленни, и он испуганно произнёс: — Ты думаешь, он не вернётся?

Лицо Крючка засветилось от удовольствия наблюдать смятение этого верзилы.

— Ну, никто не знает, чего там на уме у другого, — рассудительно заметил он. — Скажем, он захочет вернуться, но не сможет. Предположим, его убьют, или ранят так сильно, что он не сможет прийти.

Ленни изо всех сил постарался понять.

— Джордж не сделает такого, — повторил он. — Джордж осторожный, его ещё никогда не ранили. Его никогда не ранили, потому что он очень осторожный.

— Ладно, пусть так, но давай представим, что он не вернётся. Чего ты станешь делать?

Лицо великана сморщилось в попытке представить.

— Я не знаю, — произнёс он. И вскричал: — Скажи, зачем ты это говоришь? Это неправда! Джорджа не ранят!

Крючок сверлил его взглядом.

— Хочешь, я скажу тебе, что будет, коли он не вернётся? Тебя упекут в дурку. На тебя наденут ошейник и посадят на цепь, как собаку.

Внезапно взгляд Ленни стал сосредоточенным, отсутствующим и безумным. Он встал и сопя приблизился к Крючку.

— Кто ранит Джорджа? — угрожающе произнёс он.

Крючок почуял опасность. Он переместился на самый край лежака, чтобы побыстрей убраться с дороги, если что.

— Я только предположил, — пробормотал он, успокаивающе вытянув руки. — Джорджа не ранят, он в полном порядке, жив–здоров и скоро вернётся.

Ленни остановился, нависая над ним. Огромные лапы его непроизвольно сжались в кулаки.

— А зачем ты предпологал? Никто не должен предполагать дурного Джорджу.

Крючок снял очки и потёр глаза пальцами.

— Ты присядь, присядь, успокойся, — сказал он. — Джорджа не ранят, нет, конечно.

Ленни с ворчанием вернулся к своему месту на бочонке с гвоздями.

— Никто не должен говорить, что Джорджа поранят, — не успокаивался он.

Крючок мягко произнёс:

— Может, ты по–другому поймёшь… Вот смотри: у тебя есть Джордж, так? Ты знаешь, что он вернётся, так? А предположим, у тебя никого нет. Предположим, ты не можешь запросто пойти в барак и сгонять партейку в рамми[7], потому что ты чёрный. Как бы тебе это понравилось? Предположим, тебе остаётся только сидеть да читать книжки. Ну да, ты можешь пойти поиграть в подкову до темноты, но потом тебе остаётся только книжки читать. А что такое книжки? Человеку нужен кто–нибудь рядом. — Крючок шмыгнул носом. — У человека крыша едет, коли у него никого нет. Без разницы кто — лишь бы был рядом. Я тебе говорю, — воскликнул он, — я тебе говорю, если человек постоянно будет один, у него крыша съедет.

— Джордж вернётся, — убеждал Ленни самого себя, но в голосе его сквозил испуг. — Может, он уже вернулся. Может, мне надо пойти посмотреть?

Крючок сказал:

— Я не хотел тебя испугать, парень. Конечно, он вернётся. Я говорил о себе. Сидишь тут вечером один — ну, почитаешь книгу, или подумаешь чего–нибудь, или ещё чего. Иногда думаешь чего–нибудь, и некого спросить, правильно думаешь, или нет. Или видишь чего, и не знаешь, есть оно или нет на самом деле. И спросить некого, видит ли он то же самое. И рассказать некому. И не с чем сравнить. Я тут видал один раз такое!.. Нет, я не пьяный был. Может, спал, не знаю. А если бы кто был рядом, он бы сказал мне, спал я или нет, и тогда всё было бы ясно. А так я просто не знаю.

Крючок посмотрел через комнату, в сторону окна. Ленни с несчастным видом произнёс:

— Джордж меня не бросит. Я знаю, он никогда этого не сделает.

Конюх продолжал мечтательно:

— Помню, когда был пацаном, мой старик держал куриную ферму. Два брата у меня было. Они всегда были рядом, всегда. Мы и спали в одной комнате, втроём на одной кровати. Были у нас и грядки с клубникой, и участок, где росла люцерна. Бывало утром, чуть свет, загоним кур в люцерну, братовья усядутся на заборе и присматривают за ними. А куры белые были, что молоко.

Ленни с возрастающим интересом прислушивался к словам Крючка. Он сказал:

— Джордж говорит, у нас будет люцерна для кроликов.

— Каких кроликов?

— У нас будут кролики, и ягоды в огороде.

— Ты спятил.

— Да, будут. Можешь спросить у Джорджа.