О мысли в произведениях изящной словесности

Автор «Истории четырех эпох» дал публике еще только описание двух первых эпох своих, именно: «Детство» и «Отрочество»[6], но уже способ создания его достаточно уяснился и может быть оценен критикой. Он, разумеется, говорит от себя и про себя, но здесь обыкновенные недостатки формы личного рассказа могли быть отстранены с успехом по существу дела. Автор передает нам действительное развитие собственного нравственного существа своего с той минуты, когда мысль, как синий огонек разгорающегося газового проводника, едва-едва теплится, не освещая еще вокруг себя ничего, до тех пор, пока с развитием организма, она все более и более крепнет и начинает ярко озарять предметы и лица. Само собой разумеется, что строгость психического наблюдения, необходимого при этом, уже должна была исключить произвол, удальство в приемах и игру с предметом описания. Рассказы г. Л. Н. Т. имеют строгое выражение, и отсюда тайна впечатления, производимого ими на читателя. С необычайным вниманием следит он за нарождающимися впечатлениями сперва ребенка, а потом отрока, и каждое слово его проникнуто уважением как к задаче, принятой им на себя, так и к возрасту, который столько же имеет неразрешимых вопросов, нравственных падений и переворотов, сколько и всякий другой возраст. Все это не могло остаться без последствий. Полнота выражения в лицах и предметах, глубокие психические разъяснения и, наконец, картина нравов известного светского и строго приличного круга, картина, написанная такой тонкой кистью, какой мы уже давно не видели у себя при описаниях высшего общества, были плодом серьезного понимания автором своего предмета.

Вместе с тем изображение первых колебаний воли, сознания, мысли у ребенка, благодаря тому же качеству, возвышается у автора до истории всех детей известного места и известной эпохи, и как история, написанная поэтом, она уже заключает рядом с поводами к эстетическому наслаждению и обильную пищу для всякого мыслящего человека.

Замечательная деятельность мысли была уже необходима, разумеется, автору для представления молодого существа, жизнь которого есть только развитие идей, в чем, между прочим, дети сходятся со многими писателями, – разница только в значении и качестве идей. Но при участии мысли в создании – первый вопрос, представляющийся обсуждению, всегда один: как проявляется мысль у автора? Повествование г. Л. Н. Т. имеет многие существенные качества исследования, не имея ни малейших внешних признаков его и оставаясь по преимуществу произведением изящной словесности. Искусство здесь находится в дружном отношении к мысли, постоянно присутствующей в рассказе, и указать способ, каким образом совершилось это примирение, – значит подтвердить живым примером основные положения нашей статьи.

Прежде всего должно заметить, что автор всегда держится первого жизненного условия всякого художественного повествования: он не пытается извлечь из предмета описания то, чего он дать не может, и потому не отступает ни на шаг от простого психического исследования его. Нет признаков противоэстетического смешения целей в рассказах г. Л. Н. Т. – ничего не приносит он им извне, заготовленного другими, так же как отстраняет от них влияние каких-либо любимых идей, почерпнутых в особенном представлении общества и человека, более или менее благородном, более или менее имеющем похвальную цель. Он избег этих пятен современной литературы: оттого и содержание произведений его имеет здоровый вид, убедительность и ясность почти физических предметов. Он зорко смотрит на себя и вокруг себя, и мысль его в обоих случаях устремлена только на то, чтоб показать сущность характеров и происшествий за внешними подробностями, затемняющими их значение для менее проницательных глаз. Когда достигает он пояснения их их же природными свойствами, он останавливается, не заботясь, какой вид начинают они принимать после того: работа его кончилась, и это мы называем художнической работой.