О Набокове и прочем. Статьи, рецензии, публикации

Статья, которую вы имели удовольствие прочесть, предваряла сборник интервью и критических статей Набокова, подготовленного мной для «Издательства Независимая газета».

Примерно год спустя после выхода книги Д.В. Набоков (очень много унаследовавший от высокомерной публичной персоны «великого В.Н.», но слишком мало – писательского таланта своего отца) затеял тяжбу против меня, ее редактора-составителя, и издательства. Со страниц печатных и сетевых изданий в меня полетели увесистые булыжники вздорных обвинений. Авторы откровенно заказных статей, а затем их бездумные пересказчики объявляли, будто в моем предисловии «много высказыванияй, порочащих память Набокова»284.

В иске к издательству владелец «The Vladimir Nabokov Estate» выдвинул требование «о признании нарушения неимущественных авторских прав составителем книги» – цитирую одну из статей, полную шулерских передержек и нелепых инсинуаций: «“В предисловии и комментариях Николая Мельникова содержится очень много оскорбительных выпадов в адрес Владимира Набокова, поэтому он заявлен в иске в качестве соответчика”, – заявил в интервью журналистам г-н Усков (стряпчий Набокова fils. – Н.М.). Особое недовольство фонда и лично Дмитрия Набокова вызвала вступительная статья “Сеанс с разоблачением, или Портрет художника в старости”, в которой говорится, что писатель “вошел в американскую литературу через узенькую калитку, если не через черный ход для прислуги, и то лишь благодаря покровительству влиятельного американского критика Эдмунда Уилсона”. Литературовед – и в жизни страстный поклонник творчества Набокова – объективности ради утверждает, что писатель признавался в любви к Америке лишь для того, чтобы завоевать среди ее граждан новых читателей, а одно из интервью Набокова иностранному журналисту называл диалогом “глухого с идиотом”. Таким образом Николай Мельников хотел показать, как Набоков формировал свой имидж, которому традиционно уделял очень много внимания. … Возможно, именно поэтому истцы настаивают на том, что Николай Мельников должен стать соответчиком по данному делу. По словам Вадима Ускова, располагающего доверенностью на представление в России интересов Дмитрия Набокова, в случае признания правоты истцов литературовед и издательство “Независимая газета” должны будут выплачивать сумму ущерба пополам. Кстати, размер компенсации уже определен. Адвокат исходил из того, что тираж контрафактной книги составил 6 тысяч экземпляров, а ее отпускная цена равнялась 120 рублям. Умножив эти цифры, Усков получил сумму в 720 тысяч рублей, или 24 тысячи долларов»285.

Скандал, разразившийся вокруг злополучного «Набокова о Набокове», подарил мне весьма своеобразные «пять минут славы»: сообщения о моих злодеяниях появились едва ли не на всех интернет-порталах.

Целую бурю ругани вызвало даже упоминание о моей рецензии на жэзээлку А.М. Зверева редактором англоязычного сайта Nabokov–L, куда частенько захаживал Набоков-младший, дабы свести счеты с проштрафившимися переводчиками и толкователями отцовских произведений. Мешая грязные оскорбления с угрозами судебного преследования, хозяин империи «VN» перешел все мыслимые границы приличия, что в конце концов вынудило меня опубликовать на сайте Nabokov-L такой вот «ответ лорду Керзону»:

«Господин Набоков-мл.! 

Признаюсь, я был неприятно удивлен тем малопривлекательным грязеизвержением, которое невольно спровоцировала моя библиографическая заметка. Хотелось бы знать: что именно Вы имели в виду, говоря о “подлых инсинуациях”, будто бы обнаруженных кем-то в моих набоковедческих работах?! Прежде чем швыряться этими и подобными обвинениями, неплохо было привести хоть один вразумительный аргумент. Грязные оскорбления, которыми Вы одариваете меня уже не впервые, согласитесь, никак не тянут на “убедительные доказательства”: они запятнали не меня, а лично Вас и громкое имя Вашего отца, которое не дает Вам права вести себя подобным образом! Использованные Вами выражения создают впечатление (думаю, не у меня одного), что я имею дело не с сыном большого писателя, [а с лагерным паханом или буйнопомешанным, которому забыли дать успокоительного!]286.